Прощай, гуня-кандальник - [12]

-Клянусь, внученька! Не серчай, милая!- быстро прошептал Гуня,-хочешь, уйду? В дому тебя дожидаться стану...

- Подожди,-улыбнулась Любка,- так кто ,говоришь, автор крылатой фразы?

- Чингисхан. Монгол-царь ордынский...-прадед хотел ещё что-то добавить, но Люба остановила эрудита, отправив его домой, а сама что бы не терзаться дальнейшими размышлениями отправилась посмотреть фильм в сельском клубе.

Вернувшись в коттедж, когда уже темнело, Любка обнаружила Гуню, вальяжно развалившимся на диване перед телевизором.

- Ох, и нравится мне эта доска бесовская! - восхищённо поделился впечатлениями прапрадед. - Правда, людишки в нём мелковаты... Это что, теперь порода такая? Потешные! К нам на ярмарку тоже уродцев привозили, но они всяко побольше этих...

Чтобы отвлечься от тягостного ожидания, Люба рассказала примерное устройство телевизора, принцип спутниковой связи и трансляции...

К её удивлению, Егорий слушал внимательно, не перебивал. Только восхищённо вскидывал брови да недоверчиво поглядывал на внучку.

После познавательной лекции попросил включить "Новости". И, не обращая внимания на опешившую Любку, с увлечением погрузился в обзор происшествий за неделю.

Любаша тем временем принялась хозяйничать около плиты. Она вскипятила в кастрюльке воду и достала из морозильника пачку купленных в поселке пельменей. Через минуту комната наполнилась вкусным ароматом.

Повариха вздрогнула, когда, обернувшись, увидела любопытный взгляд Гуни, таращившегося на бурлящее содержимое кастрюли.

- Ушки варишь? - сглотнув несуществующую слюну, поинтересовался прапрадед.

- Пельмени, - поправила Любка и тут же подумала, что предок вряд ли знаком с этим блюдом.

Чтобы доходчиво объяснить Егорию, что она варит, ей пришлось вспомнить о множестве версий появления пельменей на русской земле. А как объяснить, если до середины девятнадцатого века описания их приготовления не упоминалось ни в одном печатном издании. Даже "Солдатская кухня" - популярнейшая кулинарная книга господина Друковцева - не описывала этого блюда. И лишь автор того времени - Екатерина Авдеева - писала в своих статьях о пельменях просто как о слове, употреблявшемся в Сибири. Любаша знала, что в некоторых регионах России подобное яство называли "ушками". Делали сей деликатес из теста с рубленной говядиной, грибами или рыбой. Замораживали и превращали в "камешки".

- Пусть будут "ушки", - миролюбиво согласилась она после размышлений. - Пробовал?

- Не доводилось, - взгрустнул Гуня. - Мне про еду эту чахотошный Алексей на каторге рассказывал. Дескать, китайского происхождения кушанье. Еда эта - у китайцев праздничная. По форме ихнюю монетку напоминает, с дырочкой посередине. И по китайским обычаям тот, кто такого угощения отведал, делается богатым и здоровым. Ну да ладно, мне нынче и то, и другое без надобности! Сама ешь, сил набирайся.

Пока Люба ужинала пельменями, смачно сдобрив их сметаной, Гуня подперев щёку кулаком только тихо вздыхал, наслаждаясь зрелищем недоступной для бестелесного духа трапезы...

Глава 3

С приближением полночи тревога усилилась.

Несмотря на уговоры Егория "остаться в дому", она решила хотя бы постоять на террасе - уж больно душно становилось в коттедже. И эта духота - как чувствовала Люба! - практически не имела ничего общего ни с жарой, ни с влажностью...

Снаружи оказалось ненамного свежее. Пугающая тишина ночи встретила безмолвием. Огромная низкая луна казалась прозрачным стеклянным шаром, тускло освещающим макушки деревьев.

- Шмяк, шмяк... - странные хлюпающие звуки нарушили безмолвие.

По асфальтовой дорожке в направлении к дому прыгала огромная буро-зелёная жаба.

Любку словно парализовало. Она смотрела на рептилию не отводя глаз.

Жирная лягуха, переваливаясь с лапы на лапу, взобралась на ступени и остановилась рядом с девушкой.

- Люба-сестрица, ведьма-гадуница, - то ли показалось напуганной девушке, то ли действительно пробулькала жаба.

Любка ринулась к двери с огромным желанием поскорее спрятаться внутри дома, но бородавчатая гостья, изловчившись, всё же успела вместе с ней запрыгнуть в прихожую.

- Ой! - воскликнула Люба, еле устояв на залитом холодной водой скользком полу. - Откуда здесь вода? - тихо простонала она и, придерживаясь руками за стены, зашла в комнату.

Обстановку коттеджа было не узнать. Ровные стены, обклеенные весёлыми в цветочек обоями, превратились в брёвна. Исчезла вся мебель. Но откуда-то появилась огромная печка, рубленный стол и три широких скамьи, на одной из них с закрытыми глазами и скрещёнными на груди руками лежал Гуня, прозванный "кандальником".

Жаба запрыгнула на придвинутую к столу лавку и тут же превратилась в грузную неопрятную старуху, одетую в выцветшие лохмотья.

- Что с Егорием?! Что вы с ним сделали? - дрожа от страха и ненависти, напустилась на ведьму Люба.

- Спит, девка, не боись! Незачем ему всего слышать из того, что для твоих ушей предназначено. Он хоть сейчас при тебе призраком и состоит, но к колдовскому ремеслу никакого отношения не имеет. А ты, Люба-голуба, мной-то не брезгуй, да не пренебрегай! Если бы не я - такая страшная да мерзкая в обличье своём нынешнем - то и ты на свет белый не народилась бы. Поэтому, чем нос воротить, лучше умишком своим птичьим пораскинь: и в каком же виде мне сюда являться надобно было?