Прощай, детка, прощай - [57]

— Не дай бог, столкнутся, — сказал Пул.

Каменоломни, на пике гранитного бума в Новой Англии их было более шестидесяти, занимали большую территорию. Грэнит-Рейл оставалась одной из двадцати двух пока еще незатопленных. Все они находились в холмистой местности между скоростной автомагистралью и Блю-Хиллс. Выдвигаться предстояло в темноте, по возможности не зажигая огней. Даже сотрудники заповедника, по просьбе Демпси приехавшие на собрание, чтобы рассказать о местности, признавали, что в холмах множество тропинок, и некоторые из них известны лишь тем, кто ими пользуется.

Но дело было даже не в тропинках. Тропинки, в конце концов, куда-то вели, и там, куда они вели, было мало дорог, общественный парк или даже два. Даже если бы похитителям Аманды удалось пройти через оцепление на холмах, их задержали бы где-нибудь уже внизу. Будь нас четверо да еще несколько полицейских для ведения наблюдения за холмами, я бы уже считал, что преимущество на стороне Сыра. Но как можно выдвигаться и отходить незаметно при участии ста пятидесяти человек — я понять не мог.

Каких бы дураков ни набрал себе в помощники Сыр, даже они должны были понимать, что, независимо от характера их требований, при передаче заложника всегда собирается много полиции.

Как же они планировали уйти?

Дождавшись паузы, я поднял руку. Демпси это заметил, но, как мне показалось, решил притвориться, что не видит. Поэтому пришлось позвать его:

— Майор!

Он опустил глаза на свою указку.

— Да.

— Я не понимаю, как похитители планируют уйти.

Несколько человек в зале захихикали, и Демпси улыбнулся.

— Ну, мистер Кензи, в этом как раз все и дело, не так ли?

Я улыбнулся ему в ответ.

— Я понимаю, но вам не кажется, что и похитители тоже это понимают?

— Что вы имеете в виду?

— Для обмена они сами выбрали именно это место. Должны были понимать, что вы его оцепите. Ведь верно?

Демпси пожал плечами:

— Имея дело с преступниками, люди тупеют.

По рядам, занятым полицейскими в синих мундирах, пробежал вежливый смешок.

Я подождал, пока шум стихнет.

— Майор, если они предусмотрели полицейское оцепление, что тогда?

Улыбка на лице Демпси стала еще шире, но глаза филина в ней участия не принимали, наоборот, они сощурились, и майор, слегка озадаченный и явно недовольный, некоторое время молча смотрел на меня.

— Им никуда не деться, мистер Кензи. Не важно, что они думают. Шансы ускользнуть у них миллиард к одному.

— Но они на этот один и рассчитывают.

— Ну и зря. — Демпси посмотрел на свою указку и нахмурился. — Еще глупые вопросы будут?

В шесть мы встретились с детективом Марией Дикема из группы переговорщиков в фургоне, стоявшем у водонапорной башни метрах в тридцати от проезда Риккиути, дороги, прорезанной в самом сердце карьеров Квинси. Это была худенькая миниатюрная женщина чуть за сорок с коротко стриженными молочного цвета волосами и миндалевидными глазами, в темном деловом костюме, и большую часть встречи она машинально теребила жемчужную сережку в левом ухе.

— Если кто-то из вас встретится лицом к лицу с похитителем и ребенком, что будете делать? — Она скользнула взглядом по нашим лицам и остановила его на стенке фургона, где кто-то прилепил картинку из «Нэшнл Лэмпун»,[26] на которой под заголовком «Купите наш журнал, а не то мы убьем этого пса» был изображен пистолет, приставленный к голове собаки. — Я жду, — сказала Мария.

— Мы скажем подозреваемому, — начал Бруссард, — отпустить…

— Вы попросите подозреваемого, — поправила она.

— Мы попросим подозреваемого отпустить ребенка.

— А если он ответит «Да пошли вы на хрен» и взведет курок? Что тогда?

— Тогда мы…

— Тогда вы отступите, — сказала она, — держите его в пределах видимости, но дайте свободу действий. Запаникует — ребенок погиб. Почувствует угрозу — тоже самое. Первое, и главное, — дайте ему иллюзию пространства, иллюзию свободы маневра. Нельзя позволять ему вами командовать, но также не надо, чтобы он чувствовал себя беспомощным. Вы заинтересованы в том, чтобы ему казалось, что у него есть какие-то возможности. — Мария отвернулась от картинки на борту фургона, потянула себя за сережку и по очереди посмотрела в глаза каждому из нас. — Вам понятно?

Я кивнул.

— Ни в коем случае не наводите на подозреваемого оружие. Не делайте резких движений. Если собираетесь что-то сделать, предупреждайте его. Например: «Сейчас я отойду назад. Сейчас я опущу пистолет». И так далее.

— Нянчиться с ним, как с ребенком, — сказал Бруссард, — вот что вы нам рекомендуете.

Она слегка улыбнулась, не отрывая взгляда от подола своей юбки.

— Детектив Бруссард, я в группе переговорщиков уже десять лет, и за это время у нас погиб всего один ребенок. Хотите в подобной ситуации выпятить грудь колесом и заорать «Лежать, сука!» — ради бога. Но сделайте одолжение, избавьте меня потом от выступлений по телевидению, если преступник своим выстрелом размажет сердце Аманды Маккриди вам по рубашке. — Сказав это, она посмотрела на Бруссарда и приподняла бровь. — Договорились?

— Детектив, — сказал Бруссард, — я же не спрашиваю, как вы справляетесь со своей работой. Я просто высказал свое мнение.

Пул кивнул.