Прощай, Ариана Ваэджа! - [100]

Арбенин отлично изучил географические карты — Чердынского уезда, Пермской губернии, да и всего Урала. Неужели врут они? Или что-то здесь не так? Странное ощущение чего-то неизведанного не покидало его. Вроде бы обычные места, однако… казались они вместе с тем и таинственными. В голове промелькнула мысль о том, что только недавно чуть не упрекнул Ивана в суеверии, а сам — туда же…

Вначале показалось, что от волнения привиделось, когда взгляд упал на шагающего по краю поляны в сторону гор человека в странной одежде. Но потом понял, что видят его и другие путники, когда Иван помахал рукой незнакомцу, а чтобы привлечь его внимание, приложил ладони рупором ко рту:

— Эй, эге-гей!

А потом и вовсе попытался вступить с незнакомцем в диалог:

— Здорово, отец! Далёко ли путь держишь? — прогремел его бас, натренированный во время репетиций в университетском хоре.

Странный путник не откликнулся, хотя, как показалось Арбенину, посмотрел в их сторону, а может быть, просто на лес, из которого те выходили. Одет он был совсем не по моде — в домотканое белое платье вроде женского, из-под которого при ходьбе выглядывали острые коленки. Подпоясавшись широким кушаком. В старинных онучах, перекрещенных на икрах ног… Но особенно нелепо смотрелись длинная черная бородка и взъерошенная рыжая шевелюра, давно не знавшая ножниц цирюльника.

Удивительной была и ноша этого человека, которую он, однако, не тащил на себе, а ловко катил перед собой — огромное колесо, совершенно не похожее ни на те, что делают для телег, ни на те, что есть у автомобилей. Даже со стороны видно, насколько важен был для путника этот предмет: мужик бережно поддерживал его, если на пути встречались препятствия вроде тяжелых ветвей деревьев или же еще не рассыпавшихся трухлявых пней.

Незнакомец напоминал крестьянина с картинки из старинного журнала, именно того, где есть публикация об отмене крепостного права. Но вот злосчастное колесо — оно ассоциировалось с куда ранними временами — когда вот такие два колеса с четырьмя спицами поддерживали красную колесницу египетского фараона Тутмоса Третьего, сражавшегося с ханаанскими царями… А может быть, даже — и Александра Македонского, устроившего поход в Северо-Западную Индию? Нет, скорее, оно походило на колесницу времен легендарных шумеров.

Эту тему маленький Николя когда-то усердно изучал в гимназии и поэтому отлично помнил и сегодня. Вот почему картинка «мужик с колесом» так разбередила его воображение!

Тем временем незнакомец с колесом, еще раз оглянувшись на путешественников, пронзил их острым взглядом, однако в нем ничего не отразилось — никак, он их вообще не увидел, и направился в сторону холма. Казалось, еще пара секунд, и фигура увлеченного своим занятием человека появится на пологом склоне, однако… Однако… она словно растворилась в воздухе, едва коснувшись ступнями рассыпанных у подножия горы камней.

Над окрестностями нависла тишина, о которой так точно говорят — мертвая. Не слышно было ни шелеста ветра, ни шума камней, которые только что шуршали под ногами чудаковатого странника. И только где-то далеко-далеко прокуковала кукушка, словно извиняясь за свое вынужденное выступление, скорее всего, ее попросили об этом жители близлежащих деревень, надеясь узнать отведенный судьбой срок.

— Николай! — не дождавшись ответа, Иван потянул того за рукав плотной хлопчатобумажной куртки. — Смотри! Смотри! Старик пропал!

— Да вижу! Вижу! — тот продолжал стоять как вкопанный, прислонившись к березе. — Давайте передохнем немного, смотрю, Богдан совсем притомился…

Паренек только улыбнулся и стащил с головы картуз. Копна пшеничных волос рассыпалась по лбу, он ее поправил.

— Пожалуй, ты прав! — Иван подошел в широкому пню и присел на него. Стащил сапоги и начал перематывать портянки. — Уж давно пора переобуться, да не во что…

Он посмотрел на Арбенина, видимо, раздумывая, как он отреагирует на этот вопрос:

— И что это за дед здесь разгуливал? Какой-то он странный… вроде как не нашего времени… Вот и Васька сказал, что Тропа в Прошлое…

— Да он сморозил глупость, а ты и веришь! — вырвалось у Арбенина, хотя он сам сомневался в сказанном.

— А вообще-то… странный не столько его вид… кто его знает, какая мода в местных глухих деревушках… Странно то, что человек прям на глазах пропал, — добавил он уже вполголоса, словно размышляя сам с собой.

Он поискал взглядом, куда бы присесть. Да, вот подходящая коряга. Удобнее устроился и развязал вещмешок. Достал из него свернутую вчетверо географическую карту и бережно разгладил ее. Точно! Отсюда горы не видно. Они на востоке от Чердыни, да и от Анисимовского. И он, уже в который раз, начал внимательно изучать эту карту, но уже другим взглядом — взглядом очарованного странника. Вот он, горный хребет Южного Урала, и на восточном его склоне протекает река Уй, словно граница между степью и лесостепью. А вот здесь, на левом и правом берегах реки Урал тоже граница — между Европой и Азией. Нечасто можно увидеть такой удивительный ландшафт, где есть и горы, и лес, и степь! А что, если именно в таких местах и рождаются новые этносы и культуры? Или происходят какие-то другие чудеса?