Прощай, Америка! - [7]

– Что? – не понял Махмудка, простой до наивности телевизионщик из Эмиратов.

– Ну, не выдадут ни пилотов, ни «рапторов», – пояснил Лукаш. – Никогда не выдавали и сейчас пошлют федералов куда подальше.

– Это все? – спросил кто-то из немцев, Лукаш их еще по именам не запомнил, они только два дня назад сменили Пауля и Карла, которых в журналистском пуле именовали Сладкой парочкой, не имея, в принципе, в виду ничего плохого. Эти немцы вполне могли наследовать прозвище, потому что постоянно держались вместе и даже вопросы задавали хором.

– Тебе еще размер груди капитана Стоппард назвать? – осведомился Лукаш. – Что знал – я вам сообщил, а дальше… Если вы меня спросите, что обозначает Ти в имени пилота, я вам не смогу ответить. Вы же профессионалы, копайте! А мне нужно завтракать и уезжать. У меня сегодня работа на пленэре…

Пока Лукаш завтракал, журналисты обговаривали полученную информацию. Махмудка позвонил кому-то и выяснил, что майор Роджерс и капитан Стоппард действительно служили на базе Лэнгли. Квалья попытался внаглую дозвониться на базу и попросить к телефону кого-то из летчиков, но был послан с ходу и категорично.

Общая идея рассуждений сводилась к тому, что все это неспроста. Особо одаренный в технических вопросах Жак Морель, о котором, почти не скрываясь, говорили, что он, гад, шпионит минимум для трех контор, быстренько прикинул и заявил, что если летчики действительно улетели к Абелину и на самом деле с базы Лэнгли, то без подвесных баков у них это получиться не могло. А раз у них были баки, то о каких учебных полетах шла речь? О каких вообще полетах могла идти речь, если американская авиация благополучно сидит на земле, экономя каждый литр горючего? Нет у военно-воздушных сил США керосина. Неприкасаемый запас есть, а для учебных полетов – нет.

Так что, если Лукаш не врет – Лукаш молча поднял над головой средний палец и показал его французу – если Лукаш не врет, то пилоты готовились именно к перелету в Техас, и на базе либо совсем слепые сидят, не заметили баков и запроса на горючее, либо…

И как же это так вышло, спохватились журналисты, что пара «рапторов» свободно вошла в зону Нью-Йорка, а потом беспрепятственно ушла в Техас, проследовав мимо авиационных баз и через несколько рубежей противовоздушной обороны? Лукаш уже закончил завтрак и, забросив сумку на плечо, шел к выходу, когда в ресторане прозвучало: «Это что же теперь будет?»

– На форт Самтер это, пожалуй, не тянет, – сказал Лукаш, на секунду остановившись в дверях. – Это если вы имеете в виду новую гражданскую войну. Но у Техаса теперь есть еще два «раптора» и еще два пилота. Это еще два повода Мексике задуматься над вопросом – начинать с Техасом разборку или нет.

– Четыре повода, – пробормотал Ковач. – Два плюс два – четыре.

Лукаш снова показал палец, на этот раз – большой и вышел из зала.

У выхода из гостиницы Лукаша нагнал Мартин из ресторана, вручил пакет с продуктами.

– К ужину вернетесь? – спросил Мартин.

– Очень надеюсь, – ответил Лукаш, засовывая купюру Мартину в нагрудный карман. – На всякий случай подержи для меня ужин.

Не то, чтобы в Зеленой Зоне были напряги с продуктами, достать можно было все, но лучше поддерживать добрые отношения с обслугой. На всякий случай. Вот за пределы Вашингтона без запаса еды лучше не выезжать. Придорожные тошниловки еще работали, но что там могли предложить проезжему под видом говядины…

Разумные люди такие эксперименты на себе не ставили, а Лукаш считал себя человеком разумным. Умные люди вообще старались не выезжать из Зеленой Зоны кроме как в составе конвоя под усиленной охраной. Но то были умные люди, и у них не было такого бессердечного шефа, как Петрович. Хотя да, сам Петрович тоже старался за охраняемым периметром не появляться.

Лукаш, зажмурившись, замер на пороге отеля.

Солнце жарило немилосердно, слепило, отражаясь в стеклах зданий напротив и в хромированных деталях автомобилей на стоянке. Повесив сумку на плечо, Лукаш достал из кармана темные очки, надел их и огляделся. Как раз в этот момент перед ним остановился черный джип с федеральными номерами.

– Подвезти? – спросил Джонни, высунувшись в окно. – Почти даром.

Лукаш, приподняв очки, потер пальцами переносицу. В голове слегка шумело, кофе почти не помог, только вызвал легкую тошноту и горечь во рту.

– У тебя заднее сиденье свободно? – спросил Лукаш.

– Там одна сумка, можешь отодвинуть ее, – ответил федерал. – Ты разве не поедешь на переднем? Мне говорили, что у вас и арабов престижным считается место возле водителя.

– А у вас его называют местом смертника, – сказал Лукаш, открывая заднюю дверцу. – Я посплю пока.

Лукаш перебросил увесистую сумку Джонни к заднему стеклу, сунул туда же свою и сел.

– Я катастрофически не выспался.

– А я думал, ты мне о расстрелянной Свободе расскажешь, – с деланым разочарованием протянул Джонни. – Ты так интересно выбалтываешь военные и государственные…

– Высота от земли до конца факела – девяносто три метра, высота собственно фигуры – сорок шесть, вес медной обшивки – тридцать одна тонна, стального каркаса – сто двадцать пять тонн. В футы и фунты переводить не буду, сам поработай мозгами. Что уставился, болезный? Еще про «рапторы» рассказать? Тринадцать с половиной на почти девятнадцать да на чуть больше пяти метров. Вес – тридцать восемь тонн, стоимость… почти на вес золота, если не врут.