Прощай, Америка! - [51]

– С ума сойти, – согласился Лукаш. – И ты смотри, как бойко я пишу, оказывается. «Я понял, что только решительные действия могут спасти меня от смерти!» И стал решительно действовать, чтобы спасти себя от смерти.

– Где? Где это он так? – забеспокоилась Анюта, сунулась к монитору, потом поняла, что это Лукаш так шутит, и влепила ему подзатыльник. – Сам бы написал. А Петрович с шести утра это ваял.

– Может, я лучше сейчас напишу всю эту ерунду заново? Чтобы не краснеть потом. У меня есть имя и гордость, в конце концов.

– Жаль, что у тебя есть гордость, – вздохнула Анюта. – Только поздняк метаться, статья уже в Сети. И уже пошли перепосты и ссылки. Знаешь, сколько ты набрал за первый час?

– И даже неинтересно, – Лукаш вздохнул. – Мне хреново, на меня Сара Коул голос повышала и грозилась изнасиловать, прикинь. И день только начался. А мне сегодня еще в «Мазафаке» пьянствовать…

– Бедненький… – Анюта погладила Лукаша по голове, но тут из-за дверей кабинета Петровича послышался его рев, и Анюта умчалась на зов.

– Генерал вскинул пистолет, раздался выстрел, но удара пули я почти не почувствовал – так, толчок, словно в плечо мне ткнули чем-то горячим, – патетически прочитал Лукаш с монитора. – Да, сила Петровича не в литературном даровании…

Лукаш закрыл страницу с шедевром, запустил ленту новостей.

– Да-да-да-да-да… – задумчиво пробормотал Лукаш, просмотрев последние новости. – Весело было нам…

В смысле – им, мысленно поправил себя Лукаш.

В Лос-Анджелесе вроде бы кто-то из афроамериканцев попытался прорваться в китайские кварталы, но полиция и отряды самообороны азиатов остановили погромщиков. Видео с горящими машинами, парнями, швыряющими камни и бутылки с бензином. Кого-то окровавленного поволокли к «Скорой помощи», кого-то, тоже всего в крови – к полицейской машине.

Интервью с начальником полиции, который уверенно сообщил, что все под контролем и что беспорядков власти Калифорнии не допустят.

Национальные гвардейцы, деловито устанавливающие заграждения на улицах и бульварах.

Азиат из отряда самообороны, кстати, судя по имени в титрах – кореец, а не китаец вовсе, сообщает, что они будут защищать свои дома, несмотря ни на что и спасибо губернатору Калифорнии за оперативные меры…

Пулемет за мешками с песком и напряженные лица двух пулеметчиков – белого и латиноса.

В Майами – перестрелка на пляже. Полицейские против кубинцев. Есть жертвы с обеих сторон.

В Нью-Орлеане толпа громит магазины, не делая расовых различий. Люди растаскивают еду и товары первой необходимости, совершенно… или почти совершенно не обращая внимания на предметы роскоши.

Лидер Ассоциации коренного населения Америки выступил с заявлением, в котором в очередной раз потребовал от президента возвратить индейским племенам территории, незаконно захваченные белыми колонизаторами в период с шестнадцатого по девятнадцатый век.

В Нью-Йорке очередное обострение. На улицах стреляют, слышны взрывы, заметны очаги пожаров, но что стало причиной беспорядков – пока неизвестно.

«Пока, – хмыкнул Лукаш. – Как же, пока. Уже который месяц обещают разобраться с тем, что творится в Нью-Йорке, но пока только уплотняют кольцо блокады и заселяют пятый лагерь для беженцев в Нью-Джерси. Триста тысяч бывших жителей Нью-Йорка остались без крова».

Трагедия в Оклахоме, на ферме обнаружены пять трупов – вся семья. Тела обезображены, с голов сорвана кожа с волосами. Но слово «скальпированы» не произносится, иначе Ассоциация коренного населения Америки может расценить это как оскорбление и провокацию.

При перевозке заключенных подвергся нападению тюремный автобус. Двадцать четыре арестанта бежали, трое охранников убиты, двое ранены.

– Бурлит и клокочет, – сказал Лукаш. – Клокочет и бурлит, того и гляди, выплеснется через край.

Анюта выбежала из кабинета Петровича и куда-то умчалась, даже не глянув на Лукаша.

Подал голос его мобильник.

– Здравствуй, Джонни, – сказал Лукаш. – Тебя уже выпустили из застенков?

– Мы можем встретиться? – спросил Джонни, не отвечая на приветствие. – Как можно быстрее.

– Не знаю, – ответил Лукаш, глянув на дверь кабинета Петровича. – Я тут ожидаю накачки от шефа…

– Очень нужно, – проронил Джонни жалобно.

– Ну… Где и когда?

– Ты сейчас в офисе?

– Да.

– Через десять минут я буду в кафешке… ну, в той, где мы с тобой завтракали. Напротив входа…

– Понял. Через десять минут, – сказал Лукаш.

В конце концов, можно будет узнать у бедняги, что именно у него выпытывали в ФБР и на что давили в первую очередь.

– Ты о деньгах не спрашивал? – помолчав несколько секунд, спросил Джонни.

– Нет, но Петрович сказал, что мне вроде полагается… Но ты тут при чем?..

– Ладно, – вздохнул Джонни, – через десять минут.

Из кабинета вышел Петрович.

– Анюта сказала, что тебе не нравится твоя же статья, – почти совсем без угрозы в голосе сообщил Петрович. – Это мятеж?

– Это врожденное чувство прекрасного и болезненная честность, – ответил Лукаш, пряча телефон в карман. – А это был Джонни, который совсем с ума сошел от жажды наживы и снова напоминал о деньгах. И как-то очень искренне говорил… Может, дадим ему? Вербанем – и дело с концом. Как в старые добрые времена. Мы ему деньги, а он нам…