Прощай, Америка! - [49]

– Всю ночь шел, чтобы успеть вовремя, – добавил Ковач. – И что теперь скажет Ю ЭС Нави?

«Утрется Ю ЭС Нави, – подумал Лукаш. – В худшем случае. А в лучшем для всех варианте окажется, что визит дружбы уже давно запланирован, что инициатива по этому поводу исходила от американской стороны и что просто так совпало… Вот совпало и все…»

Перед китайцем шел корабль береговой охраны США, то ли указывая дорогу, то ли демонстрируя, что все происходит по взаимному согласию, а не с применением силы, угрозы применения силы или беспомощного состояния жертвы… Хотя, даже при всем том бардаке и хаосе, творившемся внутри, американские ВМС при желании могли отправить на дно этот самый крупный корабль китайского флота в течение двух-трех минут.

«Проблема в том, – сказал себе Лукаш, – что такое желание вряд ли может сейчас возникнуть».

И, если честно, китайцы сейчас были более чем уместны. Злободневны, можно сказать. Американцам сейчас не хватало как раз межрасовых разборок. Экономика сыплется к чертовой матери, крупные города один за другим следуют по проторенному Детройтом пути к банкротству, так что начать убивать ближнего своего за цвет кожи или религиозную принадлежность – подтолкнуть к могиле несколько миллионов населения США.

«До этого еще дело дойдет. Дойдет, никуда не денется, – сказал вчера на прощание Петрович. – Но пока – рано. И чем позже все это грянет, тем меньше крови прольется. Такие дела, – сказал Петрович. – Мы находимся на переднем крае борьбы за единые и неделимые Соединенные Штаты. Понял, Миша?»

Миша понял.

И еще Миша понял, что сегодня-завтра в Вашингтоне грядут чистки, отлавливание погромщиков, наказание виновников и тому подобные веселые игры.

А мы – представители иностранных средств массовой информации, соберемся в ресторации «Мазафака» и радостно отметим счастливое спасение русского корреспондента.

– Лукаш, ты сволочь! – прозвучало у Лукаша за спиной.

– Я тоже тебя люблю, Сара, – Лукаш вызвал на лицо самую обворожительную из своих дежурных улыбок и повернулся к Саре Коул. – Уже отбилась от девочек?

– Девочек? – глаза Сары сверкнули за стеклами очков. – Что мне эти идиотки…

– Да как ты смеешь? – возмутилась одна из идиоток, но Сара, не оборачиваясь, подняла резким движением левую руку с торчащим средним пальцем, и журналистка замолчала, решив, что если продолжать конфликт, то можно и нарваться. Сара выглядела очень-очень рассерженной. И ее можно было понять.

– На этих идиоток мне наплевать! – сказала Сара. – А вот поблагодарить тебя за вчерашнюю пресс-конференцию я еще не успела.

– Меня не было на вчерашней пресс-конференции. Если ты не в курсе – я генерала убивал в это время. Честное слово!

Стоявшие возле Лукаша журналисты засмеялись, но, увидев выражение лица Сары, замолчали и быстренько двинулись к выходу из здания.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – Сара подошла к Лукашу вплотную, попыталась заглянуть ему в глаза, что при ее метре шестьдесят и метре восемьдесят пять Лукаша было трудно.

Лукаш вздохнул и наклонился. Сара имела полное право обидеться на него и хотя бы высказать свое недовольство. До рукоприкладства дело, скорее всего, не дойдет.

– Я не знаю, откуда ты берешь информацию, но не мог бы ты… – Сара вскинула руку, но не ударила, а легким щелчком сбила с плеча у Лукаша невидимую пылинку. – Не мог бы придерживать свою информацию, не трепаться перед… перед…

– Я уезжал, а ребята просили… – сказал Лукаш. – Мне тебя искренне жаль, Сара, но свобода информации такая паскудная штука… Вначале мы за нее боремся, а потом она нас достает. Это почти как равноправие полов, ты меня понимаешь.

– Какой идиоткой я выглядела вчера, – уже тише сказала Сара. – Меня пинали, обвиняли в сокрытии информации, в нарушении этой самой свободы, черт бы ее побрал… Ладно, проехали. Ты-то как? Рука болит?

Лукаш пошевелил пальцами левой руки.

– Работает.

– Больно было? – совсем уже нормальным тоном спросила Сара.

– Понимаешь, милая… Это ничего, что я тебя называю «милая»? Ничего? Понимаешь, милая, когда пуля попадает в человека, то она, зараза, не просто так продырявливает плоть. Она поначалу идет носом вперед, но через несколько сантиметров, из-за сопротивления материала – у меня знаешь, какие мышцы? Вот, пощупай! – из-за сопротивления материала пуля поворачивается задницей вперед. И в этом месте, где она разворачивается, получается такая пустота… поначалу пустота, а потом кровь… В общем, мне совершенно не больно. Вот нисколечко! – Лукаш показал пальцами насколько ему не больно. – Вот когда я о мостовую приложился рукой, вот тогда… Ты не спросишь у своего шефа, какого хрена в его столице творится такой бардак?..

– Если бы ты знал, какой бардак творится в его столице на самом деле, – махнула рукой пресс-секретарь Белого дома. – Закурить есть?

– Не курю. И тебе…

– Пошел в задницу, – ласковым тоном посоветовала Сара Коул. – За своей мамой следи, ублюдок.

– Понял. Заткнулся. Готов искупить, – Лукаш оглянулся на замешкавшегося у телевизора Ковача, который внимал дискуссии приглашенных в студию политиков: а высадили бы китайцы десант в Сан-Франциско, если бы вытеснение афроамериканцев прошло не так организованно и безболезненно. – Ковач, дай сигарету и огоньку.