Прощание с Ист-Эндом - [11]
– Господи боже, да что ж моя мама теперь скажет! Внебрачные тройняшки! Вот и верь после этого морякам!
Рут навела порядок и уехала обратно в Нон-натус-Хаус. Кэти с детьми поместили в городскую больницу. У девочки никого не было, а в одиночку она не управилась бы с детьми в той комнате. У неё не было ни денег, ни одежды, ни отопления, ни даже еды, а младенцы были совсем крохотными.
Мы так и не узнали, что случилось с ними впоследствии. Если моряка не удалось найти и заставить жениться на Кэти и содержать детей, их вряд ли ожидало что-то хорошее. По-хорошему, девушке стоило вернуться к родным, но в сельской Ирландии середины века многие семьи отказывались от незаконнорождённых внуков – боялись нищеты и осуждения. Малышам предоставляли места в лондонских яслях, но предполагалось, что мать живёт отдельно и сама зарабатывает себе на жизнь. Кэти вряд ли бы удалось прокормить себя и сыновей. Мальчиков могли бы усыновить, но шансов, что кто-то взял бы их втроём, было немного, а значит, их, скорее всего, разделили, и они выросли, не зная, что у них есть браться.
Хотя мне не удаётся придумать счастливого окончания этой истории, Кэти была полна энтузиазма, и, возможно, жизнь пощадила её. Может, всё обошлось. Будучи медиками, мы встречаем людей в самые драматичные моменты их жизни и зачастую привязываемся к ним. Но они покидают нас, уходят, словно корабли в ночи, и больше мы о них ничего не знаем.
Синтия
Как-то раз после утреннего обхода я ехала обратно в Ноннатус-Хаус. Напевая себе под нос, я лавировала между грузовиками на Ист-Индия-Док-роуд на своём стареньком «Ралее» – тяжёлом, словно сделанном из свинца, с двумя неработающими передачами из трёх, – и тренировалась отпускать руль на ходу. Вдруг я заметила впереди себя Синтию – она ехала куда медленнее, и её велосипед вилял по дороге. Я весело окликнула её, но когда мы поравнялись, увидела, что моя коллега плачет, и встревожилась:
– Что случилось, милая?
Лицо Синтии сияло от слёз. Мимо нас прогрохотал грузовик: водитель беспрерывно жал на клаксон и изрыгал проклятия.
– Так, давай-ка съедем на обочину, пока нас не задавили. Что произошло? Рассказывай. Первый раз вижу тебя такой.
В нашей компании Синтия считалась самой мудрой и взрослой и часто выступала в роли миротворца. Странно было встретить её в слезах посреди улицы. Я протянула ей свой носовой платок.
– Ребёнок умер, – прошептала она.
– Не может быть! – ахнула я.
Синтии не было всю ночь – она вернулась только к завтраку, усталая, но радостная, и рассказала, что роды прошли успешно и на свет появился здоровый маленький мальчик. В шесть утра она оставила маму с сыном в абсолютно нормальном состоянии и должна была вернуться через четыре часа. В половине девятого я ушла на утренний обход. Синтия в это время мыла и стерилизовала инструменты и делала записи, чтобы вернуться к матери с новорождённым к десяти утра.
– Что случилось? – спросила я, когда она чуть-чуть оправилась.
– Я поехала обратно, – начала рассказывать Синтия. – Мне и в голову не пришло, что что-то может пойти не так. Дверь была открыта, я вошла и увидела, что все плачут. Мне сказали, что малыша не стало. Я пошла и осмотрела его сама – он действительно умер и уже успел остыть.
– Но как? Почему?
– Не знаю.
Она высморкалась и вытерла глаза.
– Не знаю, не понимаю… – произнесла она и вновь залилась слезами.
– Слушай, пойдём домой, только лучше не залезай на велосипед, а то ещё упадёшь. Давай я поведу.
Мы двинулись обратно. Я катила оба велосипеда – жест благородный, но довольно бессмысленный. Вы когда-нибудь пробовали одновременно везти два велосипеда по мостовой, переполненной людьми, колясками и детьми? Вскоре Синтия плакала уже от смеха.
– Давай-ка мой велосипед, пока ты кого-нибудь не покалечила.
Долгое время мы шли молча. Я не знала, уместно ли задавать вопросы или лучше помолчать, но наконец Синтия сама сказала:
– Они его забрали.
– Кто? Врачи?
– Нет, полицейские.
– Полицейские? Зачем?
– Вскрытие. Родители были против, но они сказали, что так полагается по закону, если смерть наступила внезапно и без видимых причин, – голос её дрогнул, и она снова заплакала. – Не знаю, может, это я что-то не так сделала… Постоянно вспоминаю, как всё происходило: мальчик родился, тут же закричал, я прочистила ему дыхательные пути, перерезала пуповину, всё было стерильно. Конечности двигались нормально, позвоночник был прямой, дышал он нормально, сосательный рефлекс присутствовал… Я ещё подумала, что ребенок просто идеальный. Не понимаю, почему он умер. Неужели я виновата?
Синтия поёжилась. Было заметно, что она шагает с трудом. В этот момент переднее колесо её велосипеда врезалось в автобусную остановку, из-за чего руль резко повернулся, и бедняжка налетела на него грудью и вскрикнула от боли. Мы выкрутили руль обратно.
– Перестань, ты всё правильно сделала. Ты же лучшая акушерка среди нас. Я уверена, что ты тут ни при чём.
– Нельзя быть уверенной, – прошептала она. – Поэтому и нужно вскрытие.
Некоторое время мы шли молча. Мне не хотелось мешать её размышлениям, но я всё же не удержалась от вопроса:
– А как ты поступила, когда увидела, что он мёртв?
С начала 1950-х годов и в течение 20 следующих лет Дженнифер Уорф (1935–2011) работала медсестрой в Лондоне. На исходе жизни она написала мемуары о самоотверженных коллегах и простых жителях Лондона. Ее книги стали важными документами эпохи и покорили читателей своей глубиной и искренностью. «Посреди жизни» – воспоминания Уорф о работе с пациентами, чье время неумолимо подходит к концу. Это невероятные по силе эмоций, полные любви, сострадания и жажды жизни истории о самой Дженнифер, о людях, за которыми она ухаживала, и об их близких.
С начала 1950-х и до середины 1970-х годов Дженнифер Уорф работала акушеркой в бедном лондонском районе Ист-Энд. В городе, покрытом шрамами недавней войны – полуразрушенными домами, пустырями и перекрытыми улицами, – она узнала истории тех, кто помнил ещё более суровые времена. Нищета и голод вынуждали людей искать приюта в работных домах, попасть в которые было настоящей трагедией. «Тени Ист-Энда» – это истории о невообразимых трудностях, стойкости и силе человеческого духа и летопись жизни, которая сегодня кажется невероятной. Трилогия Дженнифер Уорф «Вызовите акушерку» стала несомненным бестселлером и легла в основу одноимённого сериала компании BBC.
Книга «Вызовите акушерку» – это воспоминания Дженнифер Уорф о ее жизни и работе в Лондоне 1950-х годов. Молодая девушка Дженни Ли, удивляясь сама себе, устраивается акушеркой при общине Святого Раймонда Нонната в Ист-Энде. Грязные улицы со следами недавней войны, шумные доки, перенаселенные многоквартирки, преступность и крайняя нищета – в середине XX века этот район нельзя было назвать благополучным. Медсестры и монахини общины были тогда единственными, кто неусыпно заботился о женщинах из бедных рабочих семей.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.