Прощание с империей - [32]

Как здесь не вспомнить изнуряющие своей монотонностью занятия по строевой подготовке. Ею с курсантами занимались специальные строевые офицеры. На первом году всех готовили по общевойсковой практике, и поэтому особое внимание уделялось заучиванию уставов и исполнению строевых приёмов. Два раза в год, в марте и сентябре, начиналась общая ежедневная многочасовая подготовка к военному параду, в котором непременно участвовало их училище. Курсанты – ракетчики были любимцами в городе, и военные парады с их участием собирали немалое количество зрителей на центральной площади. Её облик определяло здание драматического театра, похожее на циклопический трактор – довоенный шедевр эпохи конструктивизма. Украшенный кумачовыми транспарантами и огромными портретами вождей, город встречал очередную годовщину Великого Октября. На Театральной площади застыл развёрнутый парадный строй воинских частей гарнизона. В полной тишине над площадью раздалась команда: «Парад, смирно! К торжественному маршу, поротно, дистанция на одного линейного»… «Первый батальон прямо, остальные напра-во!.. «Равнение на право, шаго-м – марш!»

Началась главная часть военного праздника – торжественное прохождение батальонов. Оркестр выдвинулся на свою позицию, скорым строевым шагом заняли места на площади линейные. Всё это отрабатывалось на многочасовых тренировках до автоматизма. Вот уже и их батальон единым движением впечатывал свой шаг в асфальт, сверкали на солнце сабельные клинки, развивалось на ветру боевое красное знамя. Сколько восторженных глаз и романтических надежд обещали курсантам такие праздники! Барков шёл третьим справа в последней шеренге своего батальона. Ему казалось, что все вокруг смотрели только на него. Сам, он, вообще ничего не видел, кроме двигавшейся впереди него шеренги. Николай старательно тянул вверх подбородок, косил глаза на своих соседей слева и справа, чувствовал их надёжные локти. Кажется, потом всем им объявили благодарность от командующего округа…

Даже спустя многие годы выпускники училища узнавали друг друга по манере говорить и военной выправке. Они превращались в особую, уважаемую касту людей в обществе, они были офицерами и теперь оставались ими до конца своих дней.

Со временем, учебные занятия из классов всё больше переносились на учебную и боевую технику, учебно-технические базы и полигоны. Курсантов готовили к службе в частях ракетных войск стратегического назначения с особыми группами допуска и боевым дежурством. Тогда это была главная ударная сила войск, ядерный щит сдерживания и защиты страны. Их учили серьёзно и основательно, поскольку ответственность здесь была очень высока. Ракеты по характеру их эксплуатации – оружие коллективное. За просчёты и оплошности на технических позициях и стартовых комплексах ракетчики платили не только собственной жизнью, но и жизнью своих товарищей. Наконец, от этого зависела способность расчёта выполнить важную боевую задачу.

С каждым учебным курсом напряжённость занятий возрастала. Свободного времени оставалось совсем немного. Нередко это приводило к тому, что отдыхать интересно и пользой для своего культурного уровня, курсанты не слишком умели. Денежное довольствие курсанта первого курса едва превышало 4 рубля, а концу учебы составляло около 15 рублей в месяц. Даже в то время это были очень небольшие деньги, которых едва хватало на самые дешёвые сигареты и пирожки в курсантской чайной. Кормили в училище сытно, но есть хотелось всегда, до самого конца учёбы. Кому-то деньги высылали родители, но чаще всего, курсанты зарабатывали их сами на овощных базах и разгрузке вагонов. После такого «отдыха» в увольнении учёба на занятиях не слишком шла в голову, на последних рядах в лекционных залах курсанты откровенно спали. Зато после этого можно было смело идти в очередное увольнение отдыхать, словно Крёз сорить деньгами в местных пивных, приглашать девушек на танцы и позволять себе прочие незатейливые развлечения того времени. Кто-то из курсантов ходил в филармонию, но таких было не много. Ближе к выпуску их стали чаще приглашать в другие местные учебные заведения на вечера. К таким «выходам в свет» им, будущим офицерам, следовало серьёзно готовиться, как к настоящему балу.

Особое внимание курсанты уделяли своей военной форме и умению её носить. Это последнее, всегда ценилось в армии очень высоко. Выданное повседневное обмундирование, парадную форму и шинель всегда тщательно подгоняли по фигуре, старались придать нужный вид головным уборам, погонам и нашивкам. Но и это было ещё далеко не всё: будущему офицеру следовало уметь «правильно вести себя в обществе». В этом отношении курсанты, пришедшие с «гражданки», по-доброму завидовали выпускникам суворовских училищ, у них всё это было уже в крови. Баркову пришлось провести немало времени перед зеркалом, чтобы научиться отдавать воинское приветствие легко и с некоторым изяществом, «по-офицерски». Манеры и стиль своего поведения они искали у своих курсовых офицеров, иногда откровенно копировали их.

Находясь в обществе, не следовало позволять себе бурно выражать эмоции. Движения курсанта в танцевальном зале должны быть уверенны и несколько медлительны, в лице непременно изображалась холодность и скука. Всё это означало «уметь произвести нужное впечатление». По счастью, курсантов вне основной учебной программы и совершенно бесплатно обучали танцам. Для этого в училище регулярно приглашали девушек из культурно-просветительного училища. Занятия не были обязательными, но многие курсанты с удовольствием посещали их, и потом на всех вечерах могли выглядеть вполне достойно. Преодолевая стеснение и неловкость, Барков тоже посетил несколько таких занятий, после которых научился сносно вальсировать со своей рыженькой партнёршей.