Прощание с Гербалаевым - [9]

Задолжав за полукругосветное путешествие, я переночевал-таки в том отмороженном номере, а с утра тоскливо выслушивал неуверенные планы других Гербалаевых насчет скоротечного посещения Манхэттена и покупки там удивительно дешевой видеокамеры.

Времени на Манхэттен было в обрез.

В итоге мы никуда не поехали. Нас запихнули в автобус и свезли обратно в аэропорт; там уже дожидались обозленные отечественные Гербалаевы, которых не пустили в самолет Гербалаевы израильские.

В самолете я стал соседом Иосифа Хусинского, без пяти минут пожилого, солидного Гербалаева. Хусинский был некогда детским доктором и, в отличие от меня, считал, что ему все можно, потому что он все знает. Он медленно накачивался дармовыми напитками и вдруг разбуянился, потребовал водки. Может быть, он действительно все знал, но языки не поместились в умственный багаж. Поэтому Хусинский потребовал, чтобы я переводил.

– Скажи ему! - орал он, имея в виду стюарда.

Взбешенный стюард завис над нами.

– This mister wants vodka, - сообщил я грозно.

Стюард отрицательно покачал головой.

– You'll have great troubles, - завел я прежнюю песенку, полюбившуюся с Нью-Йорка.

Белобрысый авиафинн побагровел и, грозя пальцем, потребовал от меня объяснить мистеру, что это не ресторан, а самолет.

Хусинский бушевал, но ответом ему было ледяное презрение.

Мне тоже отчаянно хотелось пить - чего угодно, хоть колы. Я встал и поплелся в служебный отсек. Там никого не оказалось, зато стоял шкаф с маленькими алкогольными бутылочками. Я быстро отворил его и стал распихивать бутылочки по карманам.

За мной выстроилась очередь.

Меня похлопали по спине. Старенький волк-тим, откровенный ветеран многих войн, доброжелательно включил меня в эстафету поколений. Орденские планки соседствовали у него с гербалаевской символикой.

– И вон ту бутылочку возьми, - шептал он. - И вон ту…

Между тем в иллюминаторах начинало светлеть, мы догоняли солнце. Видя, что часа через три случится Пулково, я сумрачно понимал, что уже не скрою туристических подвигов, написанных на моем лице.

Денег практически не осталось.

Томясь в ожидании скорого рейса на Питер в аэропорту Хельсинки, я побрел в бар. Наскреб на рюмку чего-то - как мне показалось. Выяснилось, что не хватает одной марки.

– Деньги - это всего лишь деньги, - заметил на каком-то языке добродушный бармен. И налил, что я просил. Я никогда не забуду этого милостивого самаритянина.

Питер встретил тучами, которые сгущались в прямом и переносном смысле.

Окружающая действительность показалась резиновой, готовой отразить любой натиск заокеанского коммерческого опыта.

Жена встречала меня возле дома, на автобусной остановке.

Вывалившись из автобуса, я, желая ее приободрить, с напускным восторгом похлопал себя по сумке:

– Вот наши деньги!

– Денег дали? - просияла супруга.

– Нет, - я посуровел лицом. - Я говорю про записи, которые я сделал.

Жена потом клялась, что в тот момент перед ней нарисовалась вся наша скорбная будущность, в подробностях.

Эпизод 21: Противостояние Церквей

Высшие Гербалаевы делали все, чтобы низшим Гербалаевым было легко работать.

Устроили шоу на олимпийском стадионе, объяснили тонкости мастерства, снабдили новой продукцией, показали Хулио Иглессиаса.

Не в коня корм.

Что до меня, мне показалось, что орудовать стало даже труднее. Особенно плохо шла вербовка. Американские фотографии с демонстрацией зарубежных пряников не помогали. "Это вы, вы - другое дело, вам легко", - вздыхали безработные.

На просьбу объяснить, почему я другое дело и в чем эта легкость, они отмалчивались.

Те же работники, что уже ходили подо мной, вконец распоясались. Воспользовавшись моим дурным либерализмом, они стали таскать меня ко всем потенциальным клиентам и агентам - продавали меня, как я сам продавал своего спонсора Валеру, который к тому времени сильно сдал и ходил с битой похмельной мордой.

Высшие Гербалаевы предоставили нам еще один шанс.

Этим шансом сделалось официальное "открытие России" для Гербалаевых.

Тут надо кое-что объяснить. Верховные Гербалаевы создают для каждой страны, в которой их деятельность официально зарегистрирована, специальные продуктовые наборы. Из каких они при этом исходят соображений - неясно. Уверяют, что учитывают климатические и этнические особенности, но мне всегда хотелось сказать на это "прикрой один глаз". Русского продукта еще не существовало, мы работали с продукцией для США и Израиля. Очень редко, случайно, попадались английские и немецкие наборы.

Так вот: весной 1995 года Россия сделалась очередным бриллиантом в дьявольской короне. Во-первых, был изготовлен "русский продукт". Он мало чем отличался от американской версии. Во-вторых, появились "официальные представительства" - те же склады, получившие теперь право пересылать в Лос-Анджелес сведения о баллах, которые начисляются за выкуп продукции. Баллы эти называются объемными очками, или volume points, или просто вольюмами.

Рядовых Гербалаевых заверили, что уж теперь-то все налоговые вопросы решены и бояться совершенно нечего. Мол, все налоги автоматически взимаются на таможне и "гасятся по закону о взаимозачетах с Америкой". Меня мучило подозрение, что это дикая чушь. Но тогда все было можно, и это тоже было можно.