Прощание с детством - [51]

— Не верю, — возразил мужчина и сделал шаг в ее сторону, а она в свою очередь, отступая, вжалась в стенку, — я хочу узнать, какая ты.

— Может быть не стоит? — прошептала Оля и ее слабые ничуть не менее пьяные, чем она сама ножки подвели и если бы не Александр Викторович, она бы упала, он вовремя подхватил ее, крепко прижимая к себе. Оля обвила его шею руками и поцеловала его робко и неуверенно, словно делала это в первый раз.

Было бы прекрасно, если сейчас ее мамаша решит куда-нибудь отправиться или сюда придет Рита, чтобы поинтересоваться, куда пропала ее главная фрейлина. Но этого не произошло и опасения Оли не оправдались и из подъезда, который был местом опасным, они вернулись в машину.

— Зачем я вам? — спросила она по дороге.

— Может быть, ты мне нравишься, — загадочно улыбнулся Александр Викторович.

— Но у вас же есть жена, — напомнила Оля, — и дочь, а она, между прочим, моя подруга.

— И что с того?

«И что с того?» — повторила девушка про себя и отчего-то улыбнулась, ей вдруг стало тепло и хорошо, хотя она продолжала мерзнуть в своем легкомысленном вульгарном наряде. «Поматросит и бросит» — сказала она себе, но она была согласна и на такое, лишь бы только с этим человеком. В машине она не стала пристегиваться и перелезла к нему на колени, ничуть не смущаясь того, что ее короткая юбка не была рассчитана на такие акробатические этюды, провела пальчиком по его гладко выбритой щеке.

— Ну что, по-вашему, между нами может быть кроме секса? — грустно поинтересовалась она. Александр Викторович ничуть не смутился. Его забавляла ее прямолинейность, противоречившая тому, как она заливалась краской, стоило ему прикоснуться к ней, тому, как она отводила свои большие небесно-голубые глаза, чистые, как горные озера с родниковой водой.

— Любовь, — предположил он, наблюдая за ее реакцией. Оля рассмеялась, но как-то глухо, сдавленно и хрипло.

— Да бог с вами, — вздохнула девушка, — вы такой глупый. Ну, какая любовь? — голос ее звучал так неуверенно и нежно, что она казалась сущим ребенком. Ребенком, который играет в глупую игру, в которой он думает, что он взрослый и старательно убеждает в этом всех окружающих людей.

— А ты умная? — насмешливо спросил Александр Викторович, — должно быть. И опытная?

Оля грустно кивнула и обняла мужчину, спрятала лицо в его волосы, лишь бы он только не видел выступивших на глазах слез.

— Я не строю иллюзий, — сказала она, немного успокоившись, и снова посмотрела ему в глаза. Но она ошибалась. Все, чем она окружила себя, все, чем жила, было не больше чем иллюзией. Иллюзией самостоятельной взрослой жизни. Взрослый человек — это тот, кто может отвечать за свои поступки, принимать решения и справляться со сложными задачами, а не пить пиво и спать с теми, с кем ему захочется. Иллюзией свободы — рафинированной, искусственной и глупой, которой ей казалась вседозволенность, которую ей подарила мать, чтобы отмахнуться от нее, чтобы она ненароком не захотела любви. Но все живые существа желают ее, признают они этого или нет, и ее мать с ее ухажерами, и те отвратительные прыщавые пареньки, рассматривавшие журналы, и гадкий Алексей Михайлович, и Рита… и она.

— Просто… я понимаю, что ради меня от жены вы не уйдете, да и я успею вам быстро наскучить, — поспешила объясниться Оля, — я же глупая, поверхностная, мой удел — хорошо выглядеть и раздвигать ноги, когда это нужно. Я же даже не знала, что такое нэцкэ!

— Никогда не поздно научиться, — заметил Александр Викторович без тени улыбки.

— И кому нужно меня учить? — Оля демонстративно махнула рукой и сказала очень тихо, — пожалуйста… давайте лучше займемся любовью. Я вас хочу! — она потянулась к мужчине за поцелуем, но вдруг замерла и начала судорожно ловить воздух ртом. Она попыталась вдохнуть, но тщетно, из горла вместе с воздухом вырвался неприятный свистящий звук, которого она так боялась в детстве. Особенно, когда это начиналось ночами.

Как же она ненавидела свою чертову астму! Ну почему это должно было произойти именно сейчас!

— Оля, Оля… — испугался Александр Викторович, — что с тобой?

Девушка не могла ответить, она шарила по карманам своей легкой курточки в поисках ингалятора, которого там почему-то не было. Да куда же он мог деться?! Неужели вывалился на чьей-то квартире, когда она раздевалась или одевалась!? Вот идиотка! Нужно было проверить… Таблетки она тоже, конечно же, забыла дома, ведь уходила она с жутким скандалом, и это совсем вылетело у нее из головы.

Александр Викторович открыл дверцу и вытащил Олю на улицу.

Она так побелела, что кожа ее теперь слилась со снегом. Эта бледность облагородила ее черты, сделала глаза чище и сейчас они вдруг стали совсем другие, наполненные одними болью и ужасом, она как будто увидела свою смерть, ясно, близко… Оле даже показалось, что она чувствует ее холодные прикосновения, но это были всего лишь снежинки, сыпавшиеся с неба. Ей стало так страшно, как никогда в жизни, без ингалятора и эуфиллина под рукой она чувствовала себя совершенно беспомощной.

Мужчина распахнул на ней куртку и уложил ее на свое пальто, которое он расстелил на снегу.