Прощальный подарок Зла - [9]
— Суть моего доклада именно в этом: самоазиатизация албанцев. Когда этот процесс начнется, Албания станет настоящей Азией, и первые четыре сотни лет албано-турецких отношений покажутся всего лишь кровавым предисловием к грядущему мирному союзу. Тебе странно это слышать? Ты прав, Бекир Али. Теперь я попробую объяснить все по порядку.
Он долго ворошил угли, и камни, то вспыхивающие, то гаснущие в его перстнях, вызвали у Бекира Али тревожное ощущение грядущего несчастья.
— Один человек может сделать то, что не под силу ни нашей армии, ни муллам, ни визирям, — сказал он после некоторой паузы. — Но при одном условии: этот человек должен быть албанцем, и албанцы должны признать его своим вождем.
Гость снова взял щипцы, но угли мешать не стал, и Бекир Али, сам не зная почему, подумал: "Вот и хорошо".
— Четыреста лет назад один человек нанес нашей империи незаживающую рану. Думаю, ты понимаешь, о ком идет речь, — о проклятом Георге Кастриоти.[3] Уже века прошли, как его нет на этой земле, и неизвестно даже, где его могила, но память о нем живет, а с нею живут и его идеи. Именно этот демон вырвал колесо истории этой страны из благословенной колеи, по которой оно только-только начало свой путь, и направил его в сторону проклятой Европы. Как ты, наверное, знаешь, он и сам превратился из Скандербега в Георгия и объявил себя первым рыцарем христианства.
Эх, вздохнул Бекир Али, у него возникло желание поворошить угли, что он непременно бы и сделал, если бы щипцы не находились в руках гостя.
— Что случилось, то случилось, и не время горевать по этому поводу, — сказал тот. — Пришла пора для другого: нужно, чтобы нашелся человек, вождь, который во всем был бы противоположен Георгу Кастриоти. Чтобы нашелся, так сказать, Антигеорг, или, как говорят гяуры, Антигеоргий.
"Своего рода Антихрист", — мелькнуло в голове у Бекира Али. Он вспомнил, что в каком-то доносе из личного дела поэта Н. Б. он случайно наткнулся на это слово. Глаза гостя были теперь совсем близко, но, к счастью, угли уже почти догорели и не могли их осветить.
— Ходжа вместо князя — вот что нужно этой стране, — продолжал тот. — Когда Азия свернется, сожмется до размеров ядра, так же, как, говорят, циклически сжимается Вселенная, — так вот, когда Азия сожмется, в этой стране она вся сконцентрируется в нем, в его существе. Пусть рухнут наши законы, власть и минареты, достаточно, чтобы они сохранились в мозгу этого человека. Потому что придет день, и, как вновь расширяется сжавшаяся Вселенная, так же развернется и расширится сжавшаяся Азия: цепи, страх, тирания. Не знаю, понял ли ты меня, Бекир Али. В голове одного человека, и нигде больше, мы должны сохранить нашу закваску.
Бекир Али не мог скрыть своего удивления. Он столько лет был правителем краины,[4] знал о многих тайнах и интригах, как и подобает крупному чиновнику на ответственном посту, но о таком и не слыхивал. "В голове одного человека, и нигде больше", — мысленно повторил он.
— Тебе, конечно, интересно, что же это будет за человек, как его узнать. В том-то вся суть, Бекир Али, поэтому я уже много ночей не сплю.
Он долго мешал угли в жаровне. В их слабом отсвете на лице его была видна усталость и какая-то странная усмешка.
— Разумеется, внешность его должна быть ужасной, отвратительной, это понятно, — сказал гость, — но достаточно ли этого?
Он опять надолго задумался, не выпуская из рук щипцов. Покачал головой, словно сам себе возражая, потом кивнул, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями.
— Пятьдесят лет назад отшельник Хаджи Халиль Рухолаку, покинув свою пещеру, целых четыре месяца шел в столицу, чтобы нижайше высказать султану свои соображения касательно одной области империи, название которой я не хочу сейчас упоминать. Область эта в те времена стала главной проблемой в государстве. Она уже давно требовала отделения, и эти требования поддерживались некоторыми европейскими странами, расположенными по соседству. Большая имперская политика требовала сохранения мира с этими странами, но, с другой стороны, султану было жаль лишаться этой области, как сейчас ему жаль лишаться Албании. Что же делать? Сомнения мучили его уже давно, пока до столицы не добрался отшельник Хаджи Халиль Рухолаку. Он попросил аудиенции с владыкой и целую неделю ждал у ворот дворца Долма-Бахче, пока его наконец не приняли. То, что он предложил властителю, вначале показалось весьма странным.
Тут гость заговорил тише, потом — каким-то неестественным голосом, а потом опять стал говорить своим голосом и громко, словно такие модуляции помогали ему наилучшим образом передать совет отшельника. Речь шла о вожде, которого следовало поставить во главе движения за независимость упомянутой области. Пока Османское государство управляло этой страной, оно могло сделать так, чтобы во главе восстания оказался нужный человек.
— Тебе может показаться, что сделать это проще простого, и ты совершенно справедливо возразишь, что не было никакой необходимости отшельнику Рухолаку четыре месяца идти по бездорожью, чтобы донести до султана эту нехитрую, почти детскую мысль. И мне так показалось, когда я услышал об этом впервые. Но подожди, Бекир Али. Все не так просто.
Роман «Генерал армии мертвых» — это произведение о минувшей мировой войне, несмотря на то, что действие развертывается много позже, в мирное время. Два официальных представителя неназванной страны (но, несомненно, Италии, на сей счет у читателя не остается никаких сомнений) прибывают в Тирану с печальной миссией: посетить места захоронений своих солдат и с помощью выделенных албанскими властями рабочих произвести эксгумацию с тем, чтобы вернуть останки армии на родину…Этот роман албанского писателя И.
Исмаил Кадарэ (р. 1936) — современный албанский писатель.Главная тема лирики Кадарэ — духовный мир современника, молодого человека, активного строителя нового общества. Читателя привлекает внутреннее богатство лирического героя поэзии Кадарэ, разнообразие его мыслей, полнота его чувств, стремление изобразить новизну его мироощущения новыми поэтическими средствами.Кадарэ — по преимуществу лирик. Ему удаются стихи, передающие глубокие и сложные чувства человека наших дней. Кадарэ любит современность и щедро вносит в свои стихи ее стремительные ритмы, ее предметные атрибуты.
Исторический сюжет в сочетании с современной лаконичной манерой письма придает особую привлекательность произведениям Исмаиля Кадарэ — албанского писателя, многократного претендента на Нобелевскую премию. Предлагаемая вниманию читателя новелла характерна для Кадарэ: она о волнующей не только его теме Востока и Запада, об устремлении из мира несвободы в свободный мир. Как отмечал один из французских критиков, Кадарэ «с необычайной легкостью обращается к истории, находя в ней множество созвучий с современностью».
Исмаиль Кадарэ (Ismail Kadare; род. в 1936 г.) — албанский поэт, прозаик, эссеист, лауреат нескольких литературных премий, член Французской академии. Окончил историко-филологический факультет Тиранского университета, Литературный институт в Москве. Автор поэтических сборников «Мой век» («Shekulli im», 1961), «О чем задумались эти горы» («Perse mendohen këto male», 1964), «Время» («Koha», 1977); романов «Загубленный апрель» («Prilli i thyer», 1978), «Кто привел Дорунтину» («Ckush е solli Doruntinën», 1986), «Пирамида» («Piramida», 1992)
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.