Прощальная песнь. Ложь королевы фей - [48]

Он начал говорить медленно, будто не до конца веря в то, что хотел предложить.

— Когда она пытала меня, вмешиваться было нельзя. Она не должна догадаться, что кто-то способен остановить пытку. Если бы ты потушила огонь, она бы все поняла. Но если ты будешь тренироваться осторожно, она не узнает, пока не станет слишком поздно.

— Слишком поздно для чего?

— Слишком поздно, чтобы понять, что ты можешь сама о себе позаботиться и ей лучше оставить тебя в покое.

Почему-то мне не верилось, что несколько трюков с телекинезом смогут обеспечить мою безопасность.

— Ты в это веришь?

Люк наклонился и коснулся губами моей щеки. От его дыхания кружилась голова.

— Я хочу в это верить.

Я закрыла глаза и потянулась к его губам. Я не могла не отметить, что о своей безопасности он не говорит. Сколько времени нам осталось? Если Королева действительно отправит его душу в ад, что случится с частицей моей души, которая теперь с ним связана?

— Заведи мою машину, — прошептал мне на ухо Люк.

Я раскрыла глаза.

— Мне послышалось, что ты сказал «заведи мою машину».

Люк хитро улыбнулся.

— Ты не веришь своим ушам?

— Почему-то мне не кажется, что ты намерен отдать мне ключи, — проворчала я. — Это в случае, если ты выражался буквально, а не позволил себе грязный намек.

Улыбка Люка стала еще шире, когда он показал на окно.

— Все должно быть просто. Машина находится в поле твоего зрения.

— То есть завести машину без ключей — достаточно безопасная тренировка? Как насчет того, чтобы задушить Элеонор без помощи рук?

Он подумал.

— Идея заманчивая, но вряд ли безопасная.

Я посмотрела на Буцефала, одиноко стоявшего в углу парковки; в лобовом стекле отражался веселый поросенок с вывески.

— Максимум, что я делала, — двигала листок клевера.

— Пока не попробуешь, не узнаешь.

Я вздохнула, чувствуя себя глупо, и наклонилась, чтобы лучше видеть машину. Нахмурившись, я попыталась вспомнить тепло между бровей, которое ощутила, когда читала мысли на кладбище.

Ночь проникла сквозь окно и заполнила мои глаза. Передо мной встал призрак Буцефала. Я была в машине. Но как же завести чертов агрегат? Я представила рычаг переключения передач и замок зажигания, замечая странные детали, на которые не обращала внимания раньше: в магнитоле кассета «Джетро Талл», на руле потертости от рук Люка… Я попыталась представить себе ключ в замке зажигания, но видение не становилось четче.

Если бы знать хоть что-нибудь об устройстве автомобиля!.. Увы, вспоминались только взрывы из фильмов. Так я могла чертову машину и подорвать… Может, зря я все усложняю?

«Заводись, — с яростью сказала я. — Заводись».

Бесполезно. Ничего не происходило. Образ машины ускользнул, я снова оказалась в ресторане.

Люк прошептал:

— Позови его по имени.

«Буцефал, — подумала я. Образ машины появился вновь, так четко, будто я одновременно была и внутри, и рядом с ней. Я видела педаль тормоза, газа, замок зажигания, сиденья, и все одновременно. — Буцефал, заводись».

Машина на парковке замигала фарами и подпрыгнула, когда мотор пробудился к жизни.

Официантка поставила перед нами две тарелки.

— Съешь сэндвич! — Люк сиял ярче, чем фары.

— Принести вам соус?

— Лучше чего-нибудь покрепче, — ответила я.

— Она шутит, — объяснил Люк. Официантка ушла, а он, улыбаясь уголками губ, сказал: — Может, заглушишь мотор? Теперь, когда мне не платят зарплату сверхъестественные существа, при наших-то ценах на бензин лучше экономить.

Я попыталась убедить мотор замолчать, но безуспешно. В конце концов Люку пришлось пойти заглушить машину самому. Я смотрела, как он садится за руль, потом открывает капот и что-то там делает. Закрыв капот, он снова сел на водительское место, и через несколько секунд машина стихла.

Люк вернулся, немного запыхавшись.

— У тебя энергии, как у атомной бомбы. Пришлось повозиться, чтобы заглушить мотор.

Я не смогла сдержать улыбку. Когда я двигала предметы днем, я уставала, но сейчас мне было хорошо. Ночь пульсировала в моих венах, качая сквозь тело волны энергии.

Мне хотелось кричать, но я нашла слова только для банального вопроса:

— Откуда ты узнал, что нужно назвать машину по имени?

— Помнишь, я тебе говорил, что Они считают имена чем-то важным? Так оно и есть.

Я нахмурилась.

— Поэтому никто не может запомнить, как тебя зовут?

Он кивнул и с набитым ртом невнятно произнес:

— Имя — отличный способ запомнить человека. Большинство людей не могут запомнить не только мое имя, но и меня самого.

— Я же тебя помню. Я могу произнести твое имя: Люк Диллон. И Они тоже. По крайней мере, Брендан мог.

— Они по-другому смотрят на мир. Думаю, ты тоже. Удивительно. — Он дотронулся до уголка моих губ, у края улыбки. — Доедай.

Я вспомнила, что голодна, и мы в молчании прикончили сэндвичи. Потом Люк обнял меня за плечи и притянул к себе. Опустив голову ему на грудь, я слушала ретро-мелодии, наслаждаясь прохладным прикосновением кресла. И снова я подумала, что хотя в «Свинушке» все как обычно, этот вечер останется в моей памяти.

Люк прошептал мне на ухо:

— Я бы хотел разделить с тобой жизнь.

Его дыхание согревало меня, пальцы гладили мне шею, ночь стучала в окна, и что-то перевернулось в груди. Я схватила его за руку и настойчиво потащила на улицу.