Прорыв из Сталинграда - [30]

— Он так и сказал — «друзей»? — уточнил фон Доденбург.

— Так точно, господин штурмбаннфюрер!

— А он что-нибудь еще сказал по поводу этих «друзей»?

— Никак нет. Он просто приказал этим бунтовщикам запереть Шульце в комнатке за алтарем.

Матц замолчал. Фон Доденбург задумался. На каких, интересно, «друзей» могли опираться две сотни дезертиров, находившиеся сейчас внутри Сталинградского котла? И почему, между прочим, они все держались вместе? Это было несколько странно — обычно те, кто дезертировал, предпочитали делать это поодиночке или на пару с приятелем. Это позволяло им бежать, не привлекая к себе излишнего внимания фельджандармерии. А если бы жандармы все-таки задержали бы таких беглецов, те всегда могли сослаться на то, что просто отстали от своей части и пытаются найти ее.

— Слышу, как летят самолеты! — крикнул Клешня, вторгаясь в размышления фон Доденбурга.

Все задрали головы вверх, пытаясь разглядеть что-то сквозь плотную завесу серых облаков.

Фон Доденбург почувствовал, как его губы внезапно пересохли. Если это были немецкие самолеты, то существовала реальная опасность того, что они засекут их — дезертиров, оставивших свою позицию без приказа. И тогда им придет конец. Фон Доденбург не сомневался, что пилоты германских ВВС постараются выполнить приказ об их уничтожении.

— Это не «швейная машинка» русских, — уверенно заявил Клешня. «Швейными машинками» немцы называли небольшие легкие бомбардировщики[18] Красной Армии — стрекот их моторов очень походил на звуки работающей старой швейной машинки.

Но самолеты так и не показались из-за плотной пелены облаков. Вскоре звуки их двигателей стихли в отдалении. Все вздохнули с облегчением. Были ли эти самолеты русскими или немецкими, но они в любом случае, похоже, не заметили бронетранспортеры «Вотана».

Фон Доденбург вернулся к разговору с Матцем.

— Итак, сколько же всего их там было, Матц? — осведомился он.

— Сложно сказать, господин штурмбаннфюрер. Я не смог разглядеть их всех. Но могу сказать точно — их было там немало. Об этом можно судить хотя бы по страшному шуму, который они поднимали. — Он посмотрел на фон Доденбурга и спросил о том, что больше всего волновало его сейчас: — Но что же мы можем сделать, чтобы выручить обершарфюрера Шульце? Я понимаю, господин штурмбаннфюрер, что он часто доставляет вам неприятности, но он — мой друг. — И Матц вновь умоляюще посмотрел на офицера.

— Не хнычь, приятель, — грубовато бросил фон Доденбург. Чтобы немножко приободрить роттенфюрера, он специально прибегнул к тем самым выражениям, которые обычно использовал сам Матц. — Ты же знаешь, что убить таких, как мы, невозможно. Мы вызволим Шульце, не беспокойся.

Оставив Матца, он быстро прошел к машине, где была установлена рация.

— Радист, свяжи меня с командиром!

Стервятник отозвался практически мгновенно:

— Солнечный луч-один.

— Это Солнечный луч-два, — бросил фон Доденбург. Очень быстро и четко, используя наполовину кодированные фразы, он передал Стервятнику то, что рассказал ему Матц.

Стервятник внимательно выслушал его и осведомился:

— Ваши выводы, Солнечный луч-два?

— Мне трудно сформулировать их. Ясно лишь одно…

— Что именно?

— Эти «друзья»… — своей интонацией фон Доденбург подчеркнул последнее слово, — вполне могут оказаться сынками дядюшки Джо. — Он имел в виду Иосифа Сталина.

До фон Доденбурга донесся удивленный вздох Стервятника. Затем штандартенфюрер отрывисто произнес:

— Я понял. Значит, они пошли на предательство, чтобы спасти свои трусливые шкуры.

Фон Доденбург с трудом удержался от того, чтобы не рассмеяться. Разве они сами не вели себя практически точно таким же образом — не пытались спасти свои трусливые шкуры?

Но вместо этого он сказал:

— Я думаю пойти и произвести разведку. Возможно, это принесет нам пользу. Держите больших друзей, — фон Доденбург имел в виду тяжелые танки «Вотана», — наготове, чтобы оказать нам поддержку в случае необходимости.

— Будет сделано. Но принесет ли эта операция пользу вам самим, Солнечный луч-два?

Фон Доденбург не захотел продолжать разговор. Он уже чувствовал, что пеленгаторы русских пытаются определить местоположение его радиопередатчика, и поспешил разорвать связь.

Повернувшись к своим бойцам, фон Доденбург произнес громким голосом:

— Внимание! Все слушайте меня! В этой деревне творится что-то мутное. Там схватили и держат в плену нашего товарища, обершарфюрера Шульце. Со мной пойдет по пять бойцов из каждого бронетранспортера. Всем остальным оставаться здесь и держать глаза и уши открытыми. Все, вперед!

Эсэсовцы спрыгнули с машин и выстроились перед фон Доденбургом. В следующую секунду они исчезли за завесой пурги.

* * *

Шульце изнывал от нетерпения в маленькой комнатке позади алтаря. Вся конурка провоняла ладаном и крысиным пометом. Прошло уже полчаса с того момента, как эти негодяи схватили его. За последующее время ничего нового не произошло. Он только слышал, как они объедались жареной свининой и орали друг на друга, требуя себе куски получше. Из этого обершарфюрер сделал вывод, что остальные бойцы «Вотана», которые вместе с ним пошли в деревню на разведку, благополучно вернулись к штурмбаннфюреру фон Доденбургу и доложили ему о происшедшем. Шульце был уверен, что его старый приятель Матц, отличавшийся феноменальным нюхом, когда речь шла о вкусной жратве, просто не мог проскочить мимо церкви, внутри которой жарился на открытом огне целый поросенок, а значит, не мог не увидеть того, что в ней творилось.