Прорвавшие блокаду - [16]

К тому же и федералистов на острове, и артиллеристов на кораблях, блокирующих город, встревожили залпы пушек. Осаждающие ничего не могли понять: кажется, эта ночная пальба не направлена против них, но тогда против кого же?

Корабль стремительно шел по проходу у острова Моррис, но выйти в океан не успел: через четверть часа темнота снова озарилась вспышками яркого света. Целый ливень бомб осыпал судно, вода вскипела до самого фальшборта. Некоторые снаряды попали на палубу, но ударились, по счастью не острым концом, а основанием, что спасло «Дельфин» от серьезных повреждений. Одной только бомбы, угоди она острым концом, как положено, было бы достаточно, чтобы возник пожар. Да еще при падении бомба разрывалась на сотни частей, каждая из которых заливала греческим огнем[42] поверхность в сто двадцать квадратных футов. Однако снаряды были нового образца и еще очень несовершенны, так что все обошлось.

На полуют, нарушив распоряжение Плейфейра, поднялись мистер Холлибот с дочерью. Джеймс пытался убедить их вернуться в каюту, но мисс Дженни заявила, что останется рядом с ним.

Вчерашний узник, только недавно узнавший о том, кто спас ему жизнь, крепко пожал капитану руку, не в силах произнести ни слова.

Итак, «Дельфин» мчался к открытому морю. Предстояло пройти еще каких-нибудь три мили, чтобы выйти в воды Атлантики. Джеймс Плейфейр прекрасно знал все секреты залива Чарлстон и управлял судном с полной уверенностью.

— Корабль! — крикнул вдруг матрос на баке. — По левому борту!

В клочьях рассеявшегося тумана можно было различить большой фрегат — он разворачивался, чтобы закрыть проход и не выпустить «Дельфина». Следовало во что бы то ни стало обогнать его, иначе все кончено!

— Право руля! — скомандовал шкипер.

И он бросился на ходовой мостик.

По его указанию один из винтов остановили, и только на одном, левом, «Дельфин» с невероятной быстротой повернул по окружности с очень малым радиусом, будто разворачиваясь на месте. Этим он избежал столкновения с судном федералистов и вместе с ним устремился к выходу из пролива.

По клубам черного дыма, выходившего из труб фрегата, стало ясно, что там тоже форсируют работу двигателя. К тому же противник находился ближе к выходу. Но Джеймса Плейфейра трудно было обставить.

— Ну, как там у вас? — крикнул он инженеру.

— Давление на максимуме, — ответил тот, — пар вырывается из всех клапанов.

— Закройте клапаны, — последовал приказ, в результате которого мог взорваться паровой котел.

«Дельфин» рванулся вперед. Поршни двигались с невероятной частотой, сотрясая машину. Ужасная картина! Она могла привести в трепет самого бесстрашного человека.

— Увеличить давление! — крикнул Плейфейр.

— Невозможно! — отвечал инженер. — Клапаны прочно закрыты. Топки полны углем под завязку!

— Не важно! Бросайте в них хлопок, вымоченный в спирте! Надо обойти проклятый фрегат!

Даже самые отчаянные переглянулись, но приказание выполнили. Несколько тюков с хлопком опустили в машинное отделение, вышибли дно у бочонка со спиртом, и не без риска отправили горючее вещество в раскаленные топки. Шум и завывания пламени не давали кочегарам расслышать друг друга. Вскоре чугунные плиты печей раскалились добела. Поршни метались туда-сюда словно поршни локомотива; манометры показывали высочайшее давление; все соединения корпуса отчаянно вибрировали; труба выбрасывала языки пламени, смешанные с клубами дыма; корабль достиг невероятной, безумной скорости. Вот он догнал врага, обогнал его, и через десять минут благополучно вышел из пролива.

— Спасены! — закричал капитан.

— Спасены! — откликнулись моряки, хлопая в ладоши.

Маяк Чарлстона уже терялся на юго-западе. Огонь в топках полыхал не столь ярко. Можно было считать, что опасность миновала, как вдруг с канонерской лодки, крейсировавшей в открытом море, вылетела и засвистела в темноте бомба. Огненный хвост тянулся за ней.

Все замерли. Каждый растерянно смотрел на параболу, которую чертил снаряд в воздухе. Казалось невозможным избежать его! Через полминуты с невероятным грохотом снаряд упал на носовую часть «Дельфина».

Все в ужасе отпрянули, никто не осмелился сделать и шага к яростно шипящей трубке.[43]

И вдруг один, самый смелый, подбежал к дьявольскому орудию уничтожения. Это был Крокстон. Он схватил бомбу крепкими руками — тысячи искр летели во все стороны — и выбросил за борт.

Не успела бомба коснуться поверхности, как раздался взрыв.

— Ура! — закричал экипаж, а Крокстон, довольный, потирал руки.

Корабль победно рассекал воды Атлантики. Американское побережье исчезало в темноте, на горизонте вспыхивали огни: между батареями острова Моррис и форта Чарлстон-Харбора продолжалась перестрелка.

X СЕНТ-МУНГО

На восходе солнца американский берег уже скрылся из виду. «Дельфин», умерив бешеную скорость, спокойно подходил к Бермудам.

О переходе через Атлантику рассказывать нет смысла. Дорога домой не оказалась отмеченной ничем неожиданным, и на одиннадцатый день перед путешественниками предстали берега Ирландии.

Наверное, всем, даже не особенно проницательным, читателям ясно, что произошло за это время между молодым капитаном и девушкой. Каким же еще способом мог мистер Холлибот оценить самоотверженность и смелость спасителя, как не сделав его счастливейшим на свете? Джеймс Плейфейр не стал дожидаться возвращения к берегам Англии и высказал все, что было на сердце. Если верить Крокстону, мисс Дженни приняла признание с радостью, которую не пыталась скрыть.