– Да миной тогда тебя накрыло!
– Снайпер это был, только косой, товарищ политрук, после мины я бы…
– А твой осколок как, лейтенант?
– Да так и похоронят с ним, товарищ политрук…
– Кондрашова жалко…
– Так кабы не лейтенант Кондрашов, мы бы с Павловым…
И вздох тонет в реве толпы:
– Волховскому фронту – ура?
– УРАААААА!!!!
И пусть они кричат, то ли наобум, то ли наугад – совершенно не зная, кто командовал этим самым Волховским фронтом, и где этот фронт был и что он делал – это сегодня не главное. Сегодня главное – УРА. «Имеем полное право», – думал про себя Андрюха Ежов.
Ведь мы – дети и внуки тех, кто победил. И не надо тут вздохов, что не заслужили. Мы многое что не заслужили. Но Победу надо помнить. Чтобы помнить – необязательно служить.
Там, где не помнят Победу, – начинается смерть. Ведь это нас с вами убивали. Шесть миллионов восемьсот восемьдесят пять тысяч сто раз убивали нас на полях боев от Москвы до Берлина. Мы умирали в медсанбатах, сгорали в танках, падали с небес. А еще три миллиона триста девяносто шесть тысяч четыреста раз нас травили собаками и морили газами в Треблинках, Освенцимах, Бухенвальдах и прочих безымянных шталагах. И…
И – тринадцать миллионов шестьсот восемьдесят четыре тысячи шестьсот девяносто два раза нас сжигали в Хатыни, расстреливали в Бабьем Яру, вешали в Смоленске…
Но мы – живы. Ведь русский народ это – мы. Русский народ – это ты.
Я – русский народ. Это меня убивали, морили, сжигали, вешали. Но я – жив. И я помню.
Война приходит туда, где ее забывают. Но я ее помню.
Иначе эта кровавая сука вернется.
И мы закончим эту войну.
А кто, кроме нас?
