Пророчица - [40]

Таким образом, вся совокупность обнаруженных фактов говорила о том, что преступник копался в кадке с фикусом — вероятно, как и милиционеры, он предполагал, что в земле может быть что-то спрятано. Осталось только совершенно неясным, куда он дел часть находившейся в кадочке земли. Унес с собой? Но какой в этом может быть смысл? Чем она могла его выдать?

Кстати я позабыл сказать, что после предположения Калерии о мытье рук над кадкой следователь взял немного земли в пакетик (как я думаю на анализ, рассчитывая обнаружить в ней следы крови).

Сказав о том, что убийца что-то искал и для этого рылся в земле, в которой рос фикус, я плавно перехожу к описанию главного, по всей видимости, факта, установленного при обыске. Оказалось, что Жигунов был гораздо богаче, чем это можно было предположить, глядя на его жизнь со стороны. И Антона с Калерией, и меня, узнавшего об этом из их рассказов, данный факт просто потряс. Ничего мы, выходит, не знали о своем соседе и видели его совершенно не тем, кем он в действительности был.

При обыске выяснилось, что преступник (кто бы он ни был) основательно обшарил комнаты, принадлежавшие нашим «Старожилам», которых он хладнокровно зарезал. Он забрал все найденные им наличные деньги (какие-то — пусть и небольшие — деньги у Жигуновых должны же были быть) и драгоценности: исчезли золотые сережки Пульхерии и ее уже упоминавшийся в рассказе перстенек с рубином, а также некая брошка с розочкой — тоже золотая, о наличии коей сообщила следствию Калерия. Но две несомненно виденные им сберкнижки, выданные в двух разных сберкассах нашего города на имя А. И. Жигунова, он — надо отдать должное осторожности преступника — оставил нетронутыми. Нежелание рисковать (а риск попасться при попытке получить вклад был, конечно, очень велик) пересилило, как видно, его корыстолюбие, хотя куш был очень даже солидный: на одном счету числилось около трехсот, а на другом — и вовсе тысяча двести новых рублей. Подчеркиваю, что цифры привожу в «новых» рублях, хотя тогда, вскоре после реформы 1961 года, мы всё продолжали еще оценивать в «старых» — в десять раз меньших по стоимости — рублях. И для тех времен сумма на счетах Жигунова была весьма внушительной: несколько больше пятнадцати тысяч старых рублей, то есть приблизительно официальная цена машины «Победа» в те годы.

Если учесть, что в начале шестидесятых обладание даже швейной или стиральной машиной могло считаться признаком определенного благосостояния, что же говорить о человеке, который располагал суммой, достаточной для приобретения автомашины — блага, доступного тогда лишь профессорам с академиками, народным артистам или таким передовикам производства, имена которых были на слуху у всей страны. Конечно, и тогда заслуженных, ценимых властью людей, разъезжающих на легковых машинах было не так уж и мало, и не только в столицах, но и в нашем довольно провинциальном городе: например, на той же самой «Победе» ездил главный редактор моей родной областной газеты; не сомневаюсь, что свой автомобиль (и уж, наверное, не «Победа», а в два раза больший по габаритам «ЗИМ») был и у директора завода, на котором работал Жигунов, и у ихнего главного инженера; и даже у директора близ расположенной картонажной фабрики, наверняка, была какая-то приличествующая его статусу машинешка, на которой не только он сам ездил на работу или в некие вышестоящие органы, но и жена его отправлялась в вояжи по магазинам на том же самом средстве передвижения. Однако всё это было совсем не то, о чем говорилось выше и с чем следовало сравнивать обнаруженное у Жигунова. Личные автомобили у этих больших и маленьких начальников были служебными, прикрепленными к ним соответственно с занимаемой ими должностью, и скорее принадлежали этой должности, нежели человеку ее занимающему. Те же, кто такой должности не занимал, не только не имели возможности приобрести машину на свои честно заработанные деньги, но даже в мечтах, большей частью, не покушались на обладание собственным автомобилем. Захватывающая широкие слои населения автомобилизация началась несколько позже, и широко известный фильм «Берегись автомобиля», в котором собственная «Волга» или «Москвич» рассматриваются как завидный и достаточно редкий, но все же мыслимый в реальной жизни вид личной собственности, описывает уже иную, приходящую на смену всеобщей бедности эпоху нашей жизни.

Понятно, что приобретение «Победы» (даже если бы ему удалось как-то — по своим каналам — добиться выделения ему права на покупку столь дефицитного товара) было бы безумным поступком со стороны Жигунова, на который он никак не мог пойти ни при каких обстоятельствах. Но даже само обладание столь крупной суммой уже наводило на обоснованные подозрения относительно происхождения этих денег — откуда они могли появиться у обычного завскладом с его отнюдь не примечательной зарплатой, который к тому же — судя по всему — не особенно экономил в своих обыденных тратах на жизнь. Однако найденные в ящике трельяжа сберкнижки оказались лишь цветочками, а ягодки были спрятаны гораздо хитрее, и их-то убивец не нашел, несмотря на свои достаточно тщательные, как считали производящие обыск милиционеры, поиски. Можно себе представить, как кусал бы он себе локти, если бы узнал, какая добыча ускользнула из его рук, будучи, грубо говоря, у него под носом. Хотя теоретически не исключено, что он знал (или хотя бы догадывался) о ее существовании, но не сумел найти ее местонахождение.