Пророчество Великой Сказочницы - [4]

– Мы тебя заберем, ангелок, – она погладила идеально отшлифованную поверхность ангела, трепетно державшего в ладонях большую морскую ракушку. Сколько она себя помнила, он всегда стоял возле ворот. Благодаря бабушкиным рассказам он казался волшебным и притягивал таинственностью. Он излучал незаметный для человеческого ока свет и манил сказочной теплотой. Марина верила, что он в самом деле охраняет дом. Она улавливала тот неуловимый свет, придававший ему уникальность.

В бабушкином доме всегда было спокойно, он будто существовал в отдельном мире. В мире, где нет зла и продажности, грубости и скупости. В этом была бабушкина заслуга. С ней было интересно 365 дней в году, никто не понимал Марину так, как она. Родственные души – всё, что о них можно сказать. Марина тяжело переживала ее смерть, и ангелок напоминал о дорогом сердцу человеке.

– Э, да ты стал ниже меня, ангелок, – ей не требовалось задирать голову, чтобы разглядеть макушку статуи. – Неужели я еще выросла? – взгрустнулось Марине. – Ты был выше. Или… я была ниже. Теперь ты будешь охранять нас, – она обняла скульптуру.

В следующий миг она отскочила, всхлипнув от неожиданности. Ангелок ни с того, ни с сего… засветился. Она не могла не заметить странного поведения статуи. Призрачный свет доброты и нежности, излучаемый ангелом, отличался от реального. Отчего вдруг ему вздумалось излучать не мнимый, а настоящий свет, ведь на нем не было ни лампочки, ни фонаря? Марина расширила от удивления глаза и посмотрела на него. Он уже не светился и стоял как ни в чем не бывало.

– Что это было? – она протерла глаза.

Она видела, что скульптура светилась, и не поверила бы, что свет показался.

– Мне не привиделось!

Она бегала глазами по ангелу, выискивая подвох.

– Я видела, – твердила она, страшась приблизиться. – Я видела, что ты светился.

Простояв столько лет без эксцессов, статуя показала фокус, нарушив ее покой.

Марина на цыпочках подошла к ангелу и осторожно прикоснулась к его руке. Он не светился. Она облегченно вздохнула. Внимательнейшим образом она осмотрела его. Ничего необычного.

– Но я видела. Что произошло?

Неразговорчивая статуя не могла дать ответ. Марина понимала, что не заставит говорить фигуру из мрамора, но тем не менее желала получить разъяснение.

Ангел молчал. В конце концов ей надоело быть настойчивой и она направилась к калитке.

Во дворе у бабушки рос огромный дуб. Массивная крона в жаркие дни, летом часто выпадавшие на долю города, создавала большую тень. Никто не рвался отдыхать в тени могучего дуба, и все же он был наиболее заметной достопримечательностью двора.

Когда-то папа обещал Марине сделать домик на старом дубе. Увидев пару раз такой домик в зарубежных фильмах, она загорелась идеей иметь такой же. Казалось, было бы круто иметь небольшое жилище, недоступное для проникновения окружающих и не такое, как у всех. Этим планам не суждено было реализоваться. Причина – падение Марины Сергеевны с дуба. Она залезала на верхушку и наблюдала, что творилось кругом, мечтала о будущем домике. Однажды она не удержалась и упала. Результат – сотрясение мозга и два сломанных ребра – мелочь по ее меркам. Но о домике пришлось забыть.

…Много лет спустя она всматривалась в зеленевшую крону, шелест дубовых листьев унес ее в прошлое. Тонкие лучи солнечного света пробивались сквозь зелень молодых листьев. Она стояла неподвижно. Тяжелые от туши ресницы, как бабочки, порхали вверх-вниз…

* * *

Сзади дома находилась некогда обожаемая Мариной одуванчиковая лужайка. В тот апрельский день она как раз была едко-желтого цвета. Здесь и одуванчики росли не такие, как везде.

Марина сорвала цветок, покрутила в руках, и в памяти всплыли дни, когда она резвилась на желтом лугу. Мастерством плетения венков из одуванчиков она владела в совершенстве. Когда венок оказывался на голове, казалось, солнце подарило кусочек себя, и этот нимб намертво прирастет к человеку, завладевшему частицей солнышка.

Однако мертвые одуванчики представляли не меньший интерес, чем живые. Кто из нас не любит набрать в легкие побольше воздуха, загадать желание, и отправить много-много маленьких парашютиков в первый и последний полет. Если все парашютики улетели – желание сбудется. Если хоть один не удалось сдуть – не предопределено мечтам исполниться. Многие скажут: «Бред». Но так хочется верить, что это сулит удачу и осуществление желаний.

Не следует забывать, что пригоден для гадания лишь одуванчик, проживший полную жизнь, который не был сорван преждевременно. Одуванчик, сорванный Мариной, не превратился в пушистое облако и не разлетелся парашютиками. Он не удостоился чести предсказать кому-нибудь будущее.

…Марина лежала в желтом море цветов. Она провела руками по пестрому ковру, вцепилась в него и потянула вверх. В ладонях оказались помятые одуванчики и листья. Она подбросила их, они упали цветным дождем.

– Салю-ю-ют! – она рассмеялась.

– Хватит ржать, пошли книги перетаскивать! – услышала она голос Максима.

Веселье мгновенно покинуло ее. Она привстала и увидела невдалеке брата.

– Чего хочешь, апельсинопожиратель?

– Мама сказала, чтобы мы перенесли книги в машину, яйцеголовая, – ответил Макс.