Пророчество - [130]

Живые инстинкты вернулись ко мне, я бросился на поверженного врага и прижал к земле. Сзади из плеча Фаулера торчала стрела. Он окликнул Дугласа, но единственным ответом были поспешно удалявшиеся в сторону выхода шаги. Фонарь валялся на земле рядом. Фаулер застонал, зашевелился подо мной, хватаясь за пробитое плечо, но я приставил ему к горлу нож, и он обмяк. Послышались приближающиеся шаги, кто-то с шумом спрыгнул на арену. Я поднял голову и увидел высокого молодого человека в кожаной куртке. Незнакомец присел на корточки рядом со мной и ощупал Фаулера.

— Я стрелял на свет. Боялся задеть вас, сэр.

— Кто вы? — хрипло выдохнул я, не отводя ножа от горла своего врага.

Туман смягчал черты незнакомца, он смотрелся моложе, чем был на самом деле: ему, вероятно, было слегка за двадцать, борода почти не росла.

— Тэннер, сэр, Джозеф Тэннер, к вашим услугам. — Он сорвал с головы шапочку и зажал ее в кулаке. — Мне велели присматривать за вами, сэр. Сказали, вас пытаются убить. Так оно и есть. — Кивком он указал на Фаулера, подобрал с земли его шпагу, взвесил ее на руке и оглядел опытным взглядом знатока.

— Вы состоите на службе у Уолсингема? — Усталость затопила мое тело, бил озноб.

— Я служу сэру Филипу Сидни, сэр! — ответил стрелок.

Фаулер испустил полузадушенный вопль боли, и я покрепче придавил его коленом.

— Вас послал Сидни? И давно вы ходите за мной по пятам? — дал я волю своему любопытству.

— С той ночи, как вас принесли в Вязы, сэр, после того как избили на дороге. Сэр Филип велел мне следить за каждым, кто будет преследовать вас, ни на минуту не упускать из виду, но не вмешиваться, если только не будет грозить непосредственная опасность.

— Почему вы не показывались мне на глаза?

Юноша смутился:

— Сэр Филип сказал, вы будете недовольны, сэр. Сказал, это заденет вашу гордость.

— Вот как. — Я улыбнулся.

По правде говоря, моя гордость и впрямь была задета тем, что Сидни все за меня решил, счел, что мне не обойтись без тайной охраны. Но если б не его забота, если б не меткий выстрел юного Тэннера, я бы лежал тут, пронзенный шпагой Фаулера, гордый, но мертвый.

— Он сказал, сэр, что сделал бы это для вас сам, если б не призывали другие обязанности. Прикрыл бы вам спину, как это делают друзья.

— Я должен буду поблагодарить его. — Я взглянул в лицо Фаулера: даже при столь скудном освещении оно казалось очень бледным. Темное пятно расползалось по его камзолу вокруг раны в плече. — Джозеф, этому человеку нужен врач. Отвезем его в Уайтхолл.

Фаулер пытался сопротивляться, но быстро слабел. Нельзя было позволить ему истечь кровью, пусть сначала ответит на множество вопросов, и в первую очередь: действует ли еще план покушения в юбилей и кто теперь руководит заговором.

Тэннер кивнул:

— Перенесем его в лодку, сэр. Вдвоем мы сумеем дотащить его до сходней у Бэнкэнда.

Юности свойственен оптимизм — я, пожалуй, и плаща бы до ворот не дотащил, но заставил себя подняться на ноги, покуда Тэннер поднимал Фаулера. Раненый вновь вскрикнул, но голос его сделался тише, а тело обвисло у нас в руках и оттого казалось еще тяжелее, когда мы перекидывали его через стенку. Я подставил спину, чтобы подхватить его, а Тэннер подавал мне его изнутри арены. Взглядом я прочесывал колеблющиеся тени с обеих сторон, опасаясь, не подкарауливает ли Дуглас в засаде.

— Второго я упустил, сэр, — виновато сообщил Тэннер, перебрасывая здоровую руку Фаулера через свое плечо и направляясь с этим грузом к реке. — Не смог его перехватить, так он резво рванул, а мне важнее было убедиться, что вы уцелели. У этого-то была при себе шпага.

Шпагу нес теперь я. Непривычная тяжесть в руке придавала мне небывалую уверенность. Пожалуй, стоит научиться фехтованию, размышлял я, прислушиваясь к тому, как при легком движении руки шпага со свистом разрезает воздух. На службе Уолсингема владение оружием — нелишний навык. Добравшись до сходней, я спустился к воде, чтобы позвать лодку. Странный оборот приняла жизнь: я-то думал, моим оружием будут перо и чернила. Пока мы ждали лодку, окончательно убедились, что Дуглас не вернется спасать товарища. Что и неудивительно: у трупа убитого им лорда Дарили Дуглас оставил лишь свои башмаки, ускользнул и на этот раз, растворился в тумане.

Приви-бридж на подступах к Уайтхоллу охраняли три вооруженных стража в королевской ливрее. Наставив на нас пики, они спросили, куда и зачем мы идем. Тэннер назвался слугой сэра Филипа Сидни, а дело у нас, мол, к лорду Бёрли, и срочное. Ему позволили сойти на пристань и переговорить с одним из стражей, а двое других с подозрением взирали на меня. Та еще, конечно, картинка: я сижу с обнаженной шпагой на коленях, придерживая рукой Фаулера, у которого из плеча торчит стрела. Можно подумать, с поля битвы бежали. Я прижимал к плечу Фаулера полу своего плаща, чтобы остановить кровь. Рана, как мне показалось (хотя я не хирург), жизни его не угрожала. Снизу, с воды, я видел, как Тэннер предъявляет стражу висевший у него на шее медальон, а страж осматривает его при свете фонаря. Очевидно, то был какой-то знакомый стражу знак — он быстро переговорил с товарищами и пригласил стрелка пройти в ворота.