Пророчество - [121]

Мысли неслись быстрее ног, а ноги бежали по улице Святого Фомы-апостола, вниз по Гарлик-хилл к Темза-стрит, оттуда — на запад, к Святому Петру. Хорошо еще, что летом я изрядно побродил по столице, изучил проезды и переулки, купеческие и ремесленные районы, богатые кварталы и трущобы. Я хотел познакомиться с этими улицами, сложить единую картинку в голове, поскольку надеялся, что Лондон станет моим домом. И теперь, хотя я никогда не буду знать его так хорошо, как те, кто с первым вздохом втянул в ноздри вонь города над Темзой, я все же помню достаточно закоулков и сквозных проходов и почти никогда не расспрашиваю о дороге прохожих, тем более что Лондон к чужакам неласков. Лучше не признаваться, что ты заблудился, даже если и не понимаешь, куда идешь.

На улице Святого Петра я все же остановил хорошо одетого мужчину и спросил его, где находится Геральдическая палата. Он указал на высокое трехэтажное здание в конце улицы, по северной стороне. Решетка привратницкой была поднята, но, когда я проник во внутренний квадратный двор, мне навстречу вышел мужчина в плаще герольда с королевским гербом, загородил главный вход и спросил, зачем я пришел. Я же, согнувшись чуть ли не пополам, упираясь руками в колени, пытался отдышаться, и взгляд стража сделался несколько подозрительным.

— Мне нужны сведения об одном титуле, — проговорил я, распрямляясь во весь (какой уж имеется) рост и все еще дыша с усилием.

Привратник сощурил глаза:

— Для какой надобности?

— Проверить, существует ли он.

— По чьему поручению?

Я помедлил. На кого же сослаться? Уолсингема упоминать нельзя, если скажу, будто меня послал Бёрли, стражник потребует рекомендательное письмо или печатку в доказательство и будет прав: вид-то у меня не слишком презентабельный.

— Я — личный секретарь посла Франции, сеньора де Мовиссьера! — заявил я, отбрасывая волосы с лица. Понизив голос, добавил: — Частное расследование, весьма деликатный вопрос.

Искорка любопытства промелькнула в глазах стража, он кивнул и отворил дверь. Мощенный плиткой холл был сплошь увешан шелковыми знаменами со всевозможными геральдическими животными, тут и львы, и орлы, единороги, грифоны, василиски. Шелк мягко шелестел на сквозняке.

— Поговорите с герольдами, — посоветовал привратник. Мы оба огляделись по сторонам: герольдов в холле не было видно. — Погодите! — сказал он и поспешил к дальней двери, скрипя сапогами по плиткам пола.

Приоткрыл дверь, сунул голову, кого-то позвал и вернулся. Отклика долго не было, и я уже с неуверенной улыбкой обратился к моему проводнику, но тот лишь ободряюще кивнул. Наконец появился солидный немолодой человек в ливрее, ряд подбородков выложен на брыжи. Посмотрел на меня с подозрением.

— Этот джентльмен, — начал привратник, и от меня не укрылось ироническое ударение на слове «джентльмен», — желает проверить некий титул. Говорит, что он секретарь французского посла и что дело частное.

— Рекомендательное письмо есть? — спросил щедро одаренный подбородками герольд.

— Боюсь, что нет. — Я похлопал себя по камзолу, словно проверяя наличие верительных грамот.

Чиновник сжал губы и скрестил руки на груди. Откажет, должно быть.

— У меня есть деньги! — выдохнул я.

Герольд слегка усмехнулся:

— Уже лучше. Что вам требуется узнать?

Слегка подмигнув, я ответил:

— Племянница господина посла получила предложение руки и сердца от английского джентльмена, который именует себя графом, — зашептал я, как бы посвящая обоих служителей в тайну. — Но мой господин впервые слышит этот титул и хотел бы удостовериться в родословной молодого человека.

Герольд и стражник обменялись ухмылками.

— Старый трюк, — заявил чиновник, будто он каждый день с таким сталкивался. Выразительным жестом он протянул ко мне пухлую ладошку. — Палате требуются средства на содержание архива, сами понимаете.

— Да, конечно! — Я похлопал себя по груди в том месте, где носил подвешенный на цепочке кошель. Потрачусь на благое дело, новые сапоги подождут. — Какова цена?

— Зависит от того, сколько времени уйдет на поиски нужной записи. — Он распахнул дверь у себя за спиной, и я увидел поднимавшиеся от пола до потолка ряды деревянных стеллажей, а на них — свитки и тома в переплетах. — Здесь все записи о пожаловании дворянства и герба, а также родословные со времен Ричарда Третьего, — с гордостью предъявил он мне свои владения, как будто сам все это написал. — Какой титул вас интересует?

— Граф Ормонд. — Мне самому показалось, что это имя звучит как-то зловеще.

— В таком случае я не смогу вам помочь, — с искренним сожалением заявил герольд. — Приберегите ваши денежки.

— Почему не сможете? Нет такого титула?

— Нет такого английского титула, — уточнил он. — Шотландский, скорее всего, а шотландские родословные мы не ведем. Придется вам съездить в Эдинбург.

На моем лице, должно быть, за считаные секунды сменился десяток выражений, от смущения до отчаяния и ужаса, и герольд сжалился надо мной.

— Может быть, один человек сумеет вам помочь, — посулил он. — Ждите здесь. — И он величественной походкой удалился через другую дверь.

Шаги затихли вдали, а меня вдруг так придавила усталость, что я уселся прямо на мраморный пол у подножия парадной лестницы.