Пророчество орла - [101]

— Но то, что произошло потом, очевидно.

— Да?

— Кто-то нашел свитки, понял, что они собой представляют, и вступил в переговоры с императором или, что более вероятно, с Нарциссом. Была заключена сделка, и императорский секретарь отправил своего агента с золотом для выкупа свитков и доставки их в Рим в дополнение к имеющимся. Это открывало для правителей возможность знать, что предначертано Риму, и принимать соответствующие решения, исходя из содержания пророчеств.

— А если они неверны? — спросил Макрон.

Катон пожал плечами.

— Это не имеет значения. Все, что потребуется Нарциссу, это объявить о наличии у него всех свитков: большинство врагов не осмелятся интриговать против него, считая, что он будет заранее осведомлен об их намерениях. Это чрезвычайно полезный политический инструмент, сам по себе сущее сокровище… Так или иначе, в Рим свитки не попали. Неподалеку от Равенны судно, на котором плыл с ними агент Нарцисса, было атаковано и захвачено пиратами Телемаха. Ну, а поняв, что попало в его руки, тот решил потребовать колоссальный выкуп. Более того, сообразил, что если о свитках узнают и другие, можно будет заставить их перебивать цену и содрать как можно больше. Ведь наложить руки на пророчества хотели бы не только Нарцисс с императором. Есть и другие желающие — например, наши друзья «Освободители». Телемах стал играть на этом соперничестве, проявляя непомерную жадность. Нарцисс же решил, что свитки следует добыть во что бы то ни стало. Поэтому он и послал нас и флот Равенны с заданием покончить с пиратской угрозой.

— И добыть свитки, — кивнул Макрон. — Выходит, это все только из-за свитков?

— Не совсем. С Телемахом вели переговоры и могли сторговаться, однако кампания против пиратов была прекрасным прикрытием для настоящей операции по возвращению свитков. Главная сложность тут в том, что Нарциссу требовалось сохранить все в строжайшей тайне из опасения, что соперники могут узнать не только о существовании свитков, но и об их местонахождении.

— Понятно. Но ежели это такая великая тайна, как ты смог ее выведать?

Катон покраснел.

— Я прочел доклад Вителлия. Тот, который он послал в Рим.

— Что ты сделал? — Судя по виду, Макрон пришел в ужас.

— Ну, мы попали в бурю. Пакет промок, печать отстала. Я не верил ему и решил заглянуть в доклад.

Макрон смотрел на него округлившимися глазами: то было неслыханное нарушение дисциплины. Опытный служака прекрасно знал, что легионеров предавали смерти за куда менее тяжкие проступки. Он нервно сглотнул.

— Ну, продолжай. Что ты там вычитал?

— Зная нашего приятеля Вителлия, ты, наверное, не удивишься, что он преподнес историю того, как мы оказались в дерьме после того морского сражения, в искаженном виде. Он попытался возложить вину за понесенные нами потери на меня.

— На тебя?

— А почему нет? Ему нужно было переложить вину на чьи-то плечи. Ну а если я убран с дороги, то здесь остались бы лишь двое, знающие о свитках: ты и он. Ну а избавившись заодно и от тебя, он мог бы придумать любую историю, с тем чтобы оставить свитки себе.

— А ему-то они зачем?

— Ну, их ведь можно продать. Хотя, скорее всего, он хочет использовать свитки для продвижения своих интересов. Ты ведь знаешь, как он честолюбив.

— Да уж как не знать, — проворчал Макрон. — Ублюдок, вот он кто.

— Так или иначе, — улыбнулся Катон, — я внес в доклад кое-какие изменения и отослал его в Рим.

— Ты переписал доклад? — Макрон был потрясен.

— А что мне оставалось? — пожал плечами Катон. — В противном случае меня можно было бы считать покойником. А так я подправил донесение, чтобы в нем было больше правды.

— Так вот почему сюда прибыл Веспасиан! — воскликнул Макрон.

Катон кивнул.

— Ну ни хрена же себе, Катон! Ты здорово рискуешь. Если это откроется, они тебе каждую косточку переломают.

— По крайней мере… — Катон посмотрел на друга в смущении. — Послушай, мне, правда, очень жаль. Извини, что я втянул тебя в это.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, мне хотелось выпытать у Веспасиана побольше про эти свитки. О том, что они Дельфийские, было сказано в докладе Вителлия, и когда Веспасиан расспрашивал меня о состоянии дел здесь, я в подходящий момент ввернул это словечко. Легат заглотил наживку, поверив в мою осведомленность, но получилось так, что я и тебя объявил осведомленным в той же мере.

Макрон нахмурился и покачал головой.

— Ну? Что с того?

— Да то, что пока все это не закончится, всякому, знающему о свитках, будет грозить серьезная опасность. Ставки слишком высоки, так что все причастные, во избежание риска, будут обрубать концы.

— Понятно, — кивнул Макрон. — Спасибо, приятель. Большущее спасибо. Знаешь, хоть ты мне очень нравишься и я правда верю, что со временем из тебя выйдет настоящий солдат, иногда мне хочется, чтобы мы с тобой вовсе не были знакомы. Я пятнадцать лет служил себе и служил, пока ты не подвернулся. Нет, ясное дело, мне и раньше случалось получать царапины, но за последние два года, с тех пор как ты оказался рядом, я столько раз был на волосок от смерти, что и представить трудно. А теперь еще и это…

— Извини.

— Да ладно тебе извиняться! Нынче с этим уже все едино ничего не поделаешь. — Макрон свернул свой вещмешок в плотный узел и улегся у огня, спиной к Катону. Некоторое время он молчал, потом пробормотал: — Только дай мне одно обещание.