Пророчество любви - [49]

Алана задрожала. Он играл с ней, как охотник с добычей! Она отвернулась.

— Иначе и быть не может! — в отчаянии вы рвалось у нее.

Взгляд Меррика стал жестким.

— О, ты ошибаешься, саксонка! Может. Видит Бог, может.

Он сделал шаг к ней. На лице рыцаря отразилась непреклонная решимость, и панический страх охватил девушку. Колени у нее задрожали. Она понимала, что сопротивляться будет бесполезно.

Но, как это ни было странно, руки Меррика оказались нежными. Его пальцы скользнули по водопаду волос и мягко обвили ее шею. Подведя большой палец под ее подбородок, он заставил Алану поднять голову.

— Тебе нечего бояться, саксонка.

— Я всего должна бояться! — воскликнула она, голос у нее дрожал.

Меррик лишь покачал головой. Рука с буграми выпуклых мышц обвилась вокруг ее спины. Легким нажимом привлек он к себе неподатливую девушку. Алана глубоко вздохнула, и тогда его рот завладел ее губами.

Она дрожала всем телом. Не было возможности избежать поцелуя. Не было возможности ускользнуть, но, как бы ни была она сердита и смущена, прикосновение его губ не показалось неприятным, как ей того ни хотелось бы. Он целовал бесконечно нежно, пока ее губы не разомкнулись, а голова не закружилась. Она уже не понимала, когда кончился один поцелуй и начался другой. Алана лишь смутно догадалась, что он расшнуровал ей платье и спустил его с плеч. Скоро и рубашка соскользнула к ногам. Руки рыцаря теснее сомкнулись вокруг тела девушки. Меррик поднял ее и отнес на постель.

Глаза Аланы широко раскрылись. Меррик освободился от своей рубахи. Натолкнувшись взглядом на широкую грудь, поросшую волосами, она вдруг остро осознала, что Меррик — мужчина, сильный, властный… Алана быстро отвела глаза и повернулась к нему спиной, свернувшись клубком.

Но Меррик не растянулся рядом, как она ожидала. Матрас прогнулся под его тяжестью, когда он рядом сел. В следующее мгновение он слегка тронул шрамы, оставшиеся на ее спине от ударов плети.

— Еще болит, саксонка?

— Нет уже, — она пыталась заставить свои губы перестать дрожать.

— Скоро шрамы заживут, и следов совсем не останется. Я рад.

Алана подавила всхлип.

— А я… я хотела бы, чтобы шрамы остались!

— Почему? — кончиками пальцев он провел по изгибу ее обнаженного плеча, руке и спине.

Всем сердцем Алана желала, чтобы он прекратил ласки. Дрожь пробегала по коже.

— Почему, спрашиваешь… Потому что тогда ты не стал бы… — она замолчала, не в силах закончить фразу.

Его пальцы остановились.

— …желать тебя?

— Да! — слабо выкрикнула она.

— О, но я все равно желал бы тебя, саксонка, и со шрамами на спине! — в его голосе слышалась насмешка, но прежде чем она успела ответить, он повернул ее к себе.

Низко наклонившись, Меррик поцеловал… раз… другой… еще и еще… А потом он приподнялся, чтобы снять с себя оставшуюся одежду и предстать перед девушкой совершенно обнаженным.

Алана беспомощно смотрела, не в состоянии отвести от Меррика глаз. Сердце затрепетало, когда она увидела его набухший и напряженный член, такой же грозный и смертоносный, как и клинок, которым он виртуозно владел на поле брани.

Сдавленный крик вырвался из ее груди:

— Святой Боже… Я видела раньше мужчин… Я и тебя видела, — выдохнула она. — … Только теперь у тебя…

Меррик рассмеялся. Вот негодяй, он еще и смеется!

Алана рванулась в порыве страха… или возмущения, она и сама не знала, что подталкивало ее, и ей не было до этого дела, но, увы, своей широкой грудью рыцарь откинул девушку обратно на подушки. Мысли Аланы заметались, взбудораженные потрясающим ощущением от прикосновения его нагого тела к ее обнаженной коже. Мускулистый живот Меррика прижался к ее мягкому животу. Она даже не осмелилась подумать, что происходит… В самом деле, не было места, где их тела не соприкасались бы.

Алана зажмурилась от ужасного стыда в полном убеждении, что предстоит ей ужасная ночь.

Меррик приподнялся на локтях и посмотрел на нее.

Мягко отвел он золотистый завиток со щеки,

— Ты боишься не меня, — тихо произнес он, — ты боишься неведомого.

Глаза Аланы распахнулись, и она обнаружила, что Меррик смотрит на нее сверху вниз. Жестокая боль терзала ей душу.

Неведомое? Нет, я знаю, что ты собираешься сделать, — она содрогнулась. — Я видела… одного из твоих воинов… и Хавизу. Она кричала и кричала, а он не отпускал ее. Он лежал на ней и… не останавливался. У нее шла кровь…

Алана уперлась руками в его плечи. Меррик не отодвинулся.

С тобой я подобным образом поступать не буду, — спокойно заверил он. — А ты и не так уж сильно настроена против меня, когда я целую тебя, саксонка.

Нет, это не так. Ты, правда, вызываешь во мне какие-то странные чувства…

Пылкость ее протеста чуть не заставила его рассмеяться.

— Но ведь тебе нравится, когда я целую тебя, саксонка!

Алана молчала, и он снова спросил:

— Так ведь?

— Это… это не имеет значения, — Алана покачала головой. — Когда ты будешь делать то, что собираешься… — она почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, — ты причинишь мне боль. Я… я знаю, ты ненавидишь меня, норманн. Разумеется, ты… ты хочешь сделать мне больно.

Глаза Меррика потемнели.

— У меня нет к тебе ненависти, саксонка, и я не причиню тебе боли, если только ты не станешь отбиваться, — он пристально посмотрел на нее и медленно улыбнулся. — Конечно, — тихо сказал он, — уж кое-что я точно могу сделать, чтобы облегчить твою участь.