Пророчество Луны - [94]

— Забудь о выкупе. Нам некого просить о деньгах.

— Со времен Крестовых походов существуют два религиозных ордена, которые посвятили себя освобождению христиан, попавших в плен к мусульманам: орден Святой Троицы и орден Милосердной Богоматери. В основном они собирают по христианскому миру деньги для выкупа рабов. Но несколько раз Барбаросса, получив требуемую сумму, отказывался отпустить пленников, и с тех пор монахи перестали посылать деньги алжирскому паше. Однако если они получают подробное письмо с описанием того, кто этот раб и откуда он родом, то сразу же нанимают лодку и ночью забирают беглецов. Но побег возможен только летом в полнолуние, там слишком опасное место для навигации.

Джованни понял, что здесь не все так просто, как кажется.

— Прекрасная мысль! — сказал он. — Но как же мы отправим им письмо из тюрьмы?

— А вот это самое сложное, — ответил Жорж с улыбкой. — И без помощи не обойтись. Нужно найти невольника-христианина, чтобы он передал письмо с караваном, который отправляется в Оран или Беджайю. Плата за это вполне разумная, но велика вероятность, что письмо перехватят. Рабов, которые собрались бежать, без труда отыщут, и они получат триста ударов палками. Сколько раз я сам это видел!

Джованни посмотрел на Эмануила, тот отвел взгляд.

— Нужно все как следует обдумать, — произнес Джованни. — Но должен сказать, я не собираюсь всю жизнь здесь гнить. Жорж, а если мы все же решим сбежать, ты сможешь свести нас с кем-нибудь из этих невольников-христиан?

— Конечно. И скажу сразу: передать письмо стоит двести пиастров.

Эмануил в смятении взглянул на Джованни.

— Да у нас и близко нет таких денег!

— Если будете каждый день работать на горожан, — сообщил Жорж, — то накопите меньше чем за год.

Разговор друзей прервала шумная компания рабов, которая подсела за их стол.

Той ночью Джованни долго обдумывал планы побега и прикидывал, как быстрее получить нужную сумму. Он знал, что не может ждать целый год.

На следующий день, когда рабы возвращались с работы, за Джованни пришел чернокожий невольник, чтобы отвести к дворецкому паши. В сопровождении раба Джованни вступил в Дженину, или «маленький сад». Они пересекли огромный двор, усаженный фруктовыми деревьями и душистыми растениями, а затем вошли в просторный зал, где Ибрагим принимал гостей. Невольник попросил Джованни сесть на скамью и подождать дворецкого и предложил ему верблюжьего молока и свежих фиников. Джованни с радостью принял угощение. Сидя на удобной подушке из красного бархата, юноша любовался мраморными стенами, украшенными вязью арабских букв. Неожиданно в дверях появился Ибрагим вместе с незнакомцем чуть старше его самого и очень скромно одетым.

— А, синьор Да Скола! Надеюсь, условия жизни в вашей тюрьме не слишком тяжелы?

— Даже не знаю, что ответить. Я все еще жив, но, честно говоря, жду не дождусь, когда выйду оттуда!

Ибрагим присел рядом с гостем на другую скамью. Его спутник устроился сбоку.

— Все зависит от вас, мой друг. Вернее, от щедрости ваших родных и близких. Собственно говоря, именно поэтому я и пригласил вас сюда. Нам нужно обговорить сумму выкупа.

Ибрагим повернулся к незнакомцу.

— Разрешите познакомить вас с Исааком, одним из моих эмиссаров-евреев. Он будет вести переговоры о выкупе с вашей семьей. Вы должны написать им письмо и дать подробные указания, как их найти. Вы ведь из Калабрии, не так ли?

Джованни почувствовал, как бисеринки пота собираются на его лбу. Ловушка, в которую он сам себя загнал, захлопнулась. Он подумал, не лучше ли во всем признаться этому обходительному человеку? Но, вне сомнения, ему придется дорого ответить за свою ложь, возможно, его сразу же отправят на галеры, а спастись оттуда будет еще труднее. Нет, есть только один выход: сыграть свою роль как можно лучше и постараться сбежать до того, как еврей вернется и расскажет паше об обмане.

— Я сделаю все, что потребуете, только бы освободиться! — ответил Джованни. — Но сколько времени придется ждать?

Ибрагим повернулся к Исааку, который медленно погладил бороду, а затем заговорил на превосходном итальянском языке, резко контрастирующем с сильным акцентом и ограниченным словарным запасом дворецкого:

— Через неделю я отправляюсь в королевство Неаполя и Сицилии. Мне нужно договориться о выкупе за четверых пленников. Так что, считая дорогу и время на сбор денег, вряд ли я смогу вернуться раньше чем через три месяца.

— Что такое несколько месяцев в жизни человека, пусть даже в неволе, когда он знает, что скоро снова станет свободным? — сказал Ибрагим, улыбаясь.

Джованни промолчал. Он знал, что за такое короткое время двести пиастров им не собрать. Придется искать другой способ бегства.

Ибрагим сделал знак слуге, и тот еще раз поднес Джованни блюдо с финиками и наполнил его стакан. Затем сановник долго расспрашивал Джованни о размерах его и родительского состояний. Джованни все выдумал. После продолжительного обсуждения на арабском Ибрагим и Исаак назначили выкуп в сто золотых дукатов. Джованни не имел ни малейшего представления, насколько велика эта сумма. Еврей стал задавать вопросы о городе и доме юноши. Тот, снова призвав на помощь воображение, подробно рассказал эмиссару паши, как найти выдуманный им дом. Наконец невольник принес письменный прибор, лист бумаги и перо. Ибрагим продиктовал письмо, которое Джованни должен был написать родителям, поскольку не был женат. Не моргнув глазом юноша написал все, что требовалось. Он указал сумму выкупа, как просили, и преувеличил тяготы жизни в неволе, чтобы разжалобить вымышленных родственников. Едва он закончил письмо и поставил свою подпись, Исаак взял послание, распрощался и ушел. Ибрагим бросил взгляд на оковы Джованни и заметил, что у того на правой лодыжке гноящаяся рана. Араб позвал слугу и велел принести лекарственной мази. Пока ждали его возвращения, Ибрагим спросил юношу, что тот думает об Аль-Джезаире.