Прорицатель - [156]

— Кем бы ни был этот Доминик, он очень сильный маг, — негромко сказал Мей, любуясь тонкой работой. В отличие от защиты в подземелье, эту завесу снять было можно, но отнюдь не просто. Оголодавший Кнеша, как раз расправлявшийся с куриной ножкой, подошёл и озадаченно хмыкнул:

— И верно, ни одного просчёта... Надо же — в такой глуши. Ни за что не поверю, что он лично обходит замок на ночь и запечатывает все выходы.

— Я где-то читал, что можно делать это на расстоянии, — отозвался Мей. — Но не встречал никого такого уровня.

«Разве что Анну — и то не факт».

Хотя... Он вспомнил о Нери и о пропасти сил, которые прятались в ней и проснулись после смерти отца — наследие родной земли, нутро Маантраша. Конечно, ничего общего не было между изощрённым, отработанным веками мастерством Анны и её стихийным вдохновением, поднимавшимся, точно лесной пожар, из глубин зелёных глаз, ярче и чище которых не найти, наверное, во всём Мироздании... Иногда Мей жалел, что не чувствует Нери, как Кнешу, но потом обрывал себя: страшно представить, сколько боли и горя причинила бы ей такая связь.

— Помоги мне, Мей.

Они с Кнешей встали плечом к плечу; Мей закрыл глаза и дал волю Узам, сплетая своё сознание с чужим. Единая воля — и единый удар. Вместе они нащупали точку, куда требовалось приложить энергию, а слова и жесты пришли сами собой. Ещё чуть-чуть — и ловушка стала таять, пока не исчезла совсем.

Тёмный задний двор дохнул морозом им в лица. Мей неважно ориентировался в окрестностях, но Кнеша чуял дорогу не хуже гончей на охоте. Городок был почти пуст, а тесная застройка удваивала тень, но почти весь путь до харчевни они просто неслись, захлёбываясь холодным воздухом, — до сих пор казалось чудом, что их бегство пока не замечено.

Разбуженный трактирщик долго ворчал, но, сквозь дверное окошко признав в ночных гостях тех самых богатеньких постояльцев, смилостивился. Мей буквально взлетел по лестнице и ворвался в их комнатушку, опрокинув в спешке пару кружек, забытых на стойке, и вообще произведя уйму ненужного шума. Тролль почему-то не спал, а возился с вещами, и сразу устремил на Мея полные тревоги глаза:

— Вы ранены, господин волшебник?

— Нет, — пропыхтел Мей, счищая снег с сапог. Следом за ним ввалился Кнеша, успевший-таки стащить с императорской кухни мешочек съестного. — Но нам нельзя больше оставаться в Лирд'Алле, Тролль. Прости, мы уходим. Некогда объяснять.

— Да-да, я знаю, — закивал Тролль, и Мей моментально очутился на скамье с кружкой горячего отвара в руках и приготовленной возле сменой чистого белья — только что от прачки. — Я всё собрал, как просил господин Кнеша. Ваш меч, карта, деньги и камни — всё готово. Я даже лошадей достал, настоящих южных, — зардевшись от гордости, прибавил он. Мей медленно поднял взгляд на Кнешу, безмолвно требуя объяснений. Тот пожал плечами:

— Ну да, я предполагал, что всё так сложится, поэтому поручил всё Троллю и прихватил иглы... Лучше перестраховаться, чем оказаться в дурацком положении, разве нет?

Мей вздохнул. По его мнению, он сейчас был в более чем дурацком положении.

— Кто из нас двоих обладает Даром, интересно?... Почему ты никогда не посвящаешь меня в свои планы? — спросил он, не очень надеясь на ответ. Кнеша снисходительно улыбнулся:

— Потому что обожаю лицезреть твоё замешательство... А теперь поторапливайся, если хочешь до рассвета уехать из этой дыры. До ближайшей незамерзающей гавани день пути, и то при загнанных лошадях и без метелей. И до Армаллиона ещё плыть и плыть.

— Кто тебе сказал?

Улыбка Кнеши стала сладкой, как любимый сироп леди Таисы.

— Дочка трактирщика, кто же ещё... Ну так что, ты всё ещё хочешь, чтобы Богиня почивала дальше?

* * *

В спешке распрощавшись с Троллем, который упорно отказывался от своей доли сокровищ в знак благодарности, они покинули город через единственные ворота. Их, разумеется, уже закрыли на ночь, но стражники оказались более падкими на золото, чем императорский привратник, и к тому же откровенно туповатыми. Вид же огромных, кровавого цвета коней и двуручника у Мея за спиной и вовсе сразил их наповал.

Ночь мчалась навстречу в такт хрусту снега под лошадиными копытами, и Мей не заметил, как занялся рассвет. Сквозь тучи стала пробиваться тусклая Льёреми, и, глядя на неё, Мей впервые подумал, что ей, возможно, не так уж долго остаётся гореть. Он сжал ногами бока коня, и тот ускорил галоп, покорный, казалось, одной мысли. Мей никогда не ездил на таком замечательном животном: не врут всё-таки местные жители по поводу южных лошадей.

Он был голоден, замёрз и обессилел; дрожали руки, сжимавшие поводья, но Мей прикусил щёку изнутри, как когда-то учил его старик Вейр, чтобы не тошнило от запаха краски, и продолжал погонять коня, пока тот не покрылся пеной и не стал сбиваться с шага. Кнеша окликнул его, ругаясь на чём свет стоит, и они устроили вынужденный привал у подножия холма.

Короткий день уже клонился к вечеру. Мей накормил лошадей и начал разводить костёр, но искра долго не высекалась, и даже крошечная задержка раздражала его. Он уже готов был прибегнуть к магии (хотя обычно принципиально не пользовался ею для мелочей), но тут услышал из-за спины сдавленный возглас Кнеши. Мей схватил лежавший рядом меч (это движение уже стало для него почти инстинктивным), вытянул его из ножен и резко развернулся. Кнеша медленно пятился прочь от бугристого холма; на его лице застыл ужас. Мей недоумённо осмотрелся: ни души вокруг, ничего подозрительного; и всё-таки что-то определённо не так. Он посмотрел вверх — и понял, что именно.