Проповеди 3 - [50]

Шествие в духовной жизни должно быть постепенным, от простого к сложному, и никогда не надо на себя брать больше, чем мы можем сделать. А то многие на себя наберут-наберут, а потом бросают все и ничего не могут уже сделать. Вот то, что понял, то, что усвоил, то, что попробовал,– то и делай. Если годик прошел и твое делание стало тебе привычным и легким, можешь немножечко прибавить. И так во всем: и в посте, и в молитве, и в чтении Писания, и в делании добрых дел. Во всем нужна мера, а мы по нашей гордости, по тщеславию, по неразумию, глупости всё стремимся куда-то. Вот Псалтирь по кругу читают – и я буду. Мне четки подарили – значит, я буду по четкам молиться. Я читаю одну главу из Евангелия, узнал, что кто-то по пять читает – значит, и я буду так читать. Кто-то куда-то съездил – и я туда поеду. И в результате человек не приобретает ничего.

Дерево не может расти с макушки, а от корня, постепенно. Сначала зелененький росточек, потом обрастает корой, потом долго-долго растет, пока плодов не будет. Вот сколько дуб растет, пока на нем желуди появятся. Так и человек-христианин. Не надо нам удивляться тому, что у нас молитва рассеянная, что у нас ничего не получается, что мы скользим и падаем. Многие говорят: вот уже сколько времени прошло, а я все ни с места. Что ж тут странного? Мы только начинаем, мы еще ничего не поняли, ничего не создали. Этот процесс должен быть поступательным. Если произойдет иначе, то будет обязательно надлом, и вино прольется – молодое вино благодати Божией раздерет нашу греховную, ветхую плоть.

Поэтому святые отцы говорили: если кто начинает богословствовать или стремится к чистой молитве, не освободив свое сердце от страстей,– это путь к безумию. Не то что молитва Иисусова приводит к сумасшествию – нет, она не может привести к сумасшествию,– но неправильный образ жизни. Допустим, человек ежедневно читает "Отче наш": "И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим". И тут же он на кого-то обижается и не прощает ему. Только что Богу говорил: прости мне мои грехи, как я прощаю,– а сам не простил. Значит, он ставит себя в такие условия, что Бог его не прощает. А что это значит? Это значит, что тот грех, который он совершил, останется на нем. И человек очень быстро под грузом грехов падает и потом удивляется: в чем тут дело? А дело в том, что он вроде молится, Богу угождает, а в действительности живет не так, как Бог заповедал.

Поэтому если мы ходим в храм, причащаемся Святых Христовых Таин, но жизнь наша не меняется, мы продолжаем жить в своих грехах, не боремся с ними, то мы готовим себе страшную участь. Потому что тот, кто не знает и не делает, тот биен будет, а тот, кто знает и не делает, биен будет больше. С нас, с верующих, спрос гораздо больше, потому что мы знаем, читаем, слушаем. Поэтому нужно стараться, чтобы это поступательное движение к святости, к благодати Божией у нас обязательно было, чтобы у нас в душе постоянно был духовный труд. Вот тогда каждый – не как преподобный Сергий, а хоть в свою меру – достигнет благодати и сможет достичь Царствия Небесного. В Царствии Небесном обителей много, у каждого своя: у Сергия одна, у Серафима другая, у Матери Божией еще выше обитель. И у нас пусть где-то с краешку, пусть самая последняя, но все-таки будет там, потому что между Царствием Небесным и преисподней огромная пропасть, которую никто не может перейти. Поэтому лучше быть последними, но там, в Царстве.

И вот если мы окажемся верны Богу, если несмотря на усталость, на собственное неразумие, слабость душевную мы все-таки будем усердствовать, все-таки будем желать Царствия Небесного, трудиться для него, то Господь по милости Своей нам поможет. Он знает наши немощи лучше нас. Более того, Он всех нас хочет спасти. И для каждого рождающегося на земле человека уже есть обитель на небесах. Только по собственной любви ко греху человек в нее не входит. И Господь тогда ждет, чтобы новый человек на земле появился: может быть, он эту обитель наследует. Все человечество живет только для того, чтобы заполнить обитель, которую создал Господь.

Поэтому каждый, кто потрудится, тот туда входит, а кто ленив на духовное, тот идет в преисподнюю, в геенну. Вот строят дом, материал завозят, распиливают доски, делают полы, крышу, стены – и остались обрезки. Куда их девать? Их распиливают, сушат, а потом в печку, потому что они больше ни на что не годны. И человек, который не стяжал благодати Божией,– он, собственно, ни на что не годен. В нем только один грех да гнилое мясо, и все. Это только в печку, больше никуда. Поэтому не надо удивляться, что существует геенна огненная. Все хорошее, все доброе уже обстругано и пошло в дом, в домостроительство спасения человека. А что гнилое, что не годится, что само себя истребило – то надо порубить, высушить да и сжечь.

Мы не доски, мы не поленья, мы живые существа. И каждый из нас сам может либо занять место в том доме, который ему Господь уготовал, либо сгнить – и тогда уже только в печь. Поэтому каждый из нас сам решает свою судьбу. Вот преподобный Сергий решил свою судьбу – ушел от мира, стал Богу молиться и очистился от грехов. Он стал "добродетелей подвижник", все добродетели, которые только возможны, приобрел. И не только себя спас, но и сотни и сотни людей. Масса его учеников стали святыми, и ученики учеников тоже стали святыми. Он своей святостью наполнил всю Россию. Всю Россию монастырями покрыл, вернул ей духовный стержень. Поэтому Россия смогла от татар освободиться. А не было бы этого, все бы так и сгнило, превратились бы мы в холопов у татар.