Пропавший - [3]

Пользуясь прежним проездным билетом, он сел в автобус и устроился на одном из передних сидений. Автобус номер 9А ехал сейчас полупустой. Зато машин на улице прибавилось, и на обратный путь ушло чуть больше времени, чем на поездку к вокзалу. Он снова взглянул на часы. Было без пяти восемь. Через шесть минут он снова окажется на площади Кристиансхавн-торв, и времени у него остается даже с запасом, чтобы пешком дойти до Бробергсгаде, до которой оттуда приблизительно восемьсот метров. В 7:59 он отметится на работе точно так же, как делал это на протяжении без малого двадцати лет. Никто из коллег не заподозрит ничего неладного. Все будет выглядеть совершенно нормально. При мысли об этом он улыбнулся… И тут на самой середине моста Книппельсбро автобус вдруг остановился. Могенс вскинул голову и увидел сквозь лобовое стекло, как впереди, загораживая автобусу дорогу, опускается красно-белая перекладина шлагбаума. Сигнальный звонок на мосту ударил ему по нервам, и он увидел, как разводное крыло со всей проезжей частью начало подниматься, как аппарель, словно для того, чтобы все взмыли по ней прямиком к обложенному тучами небу.

Как же так! Этого не может быть! Ошеломленный, он все еще не верил своим глазам. Он составил подробнейший план и не учел такую возможность! Он панически схватился проверять часы. Было уже без четверти восемь. Глядя в окно, он наблюдал, как через акваторию порта со скоростью улитки подплывает к мосту трехмачтовая шхуна. В душе он проклинал старую посудину, желая ей провалиться в тартарары, проклинал ее экипаж, который, собравшись у борта, махал прилипшим к парапету моста прохожим и велосипедистам, которые сгрудились там, чтобы полюбоваться редкостным зрелищем красивого парусника.

В восемь часов четыре минуты Могенс выскочил из автобуса на остановке «Кристиансхавн-торв». С портфелем под мышкой он перебежал на другую сторону и со всех ног пустился по Дроннингенсгаде. Он уже не помнил, когда ему приходилось так бегать, а судя по неуклюжим движениям, тело тоже давно забыло, как это делается. Добежав наконец до Бробергсгаде, он вынужден был остановиться и перевести дыхание. Торопливо приведя в порядок одежду и вытерев вспотевший лоб, он направился к открытым воротам здания, в котором располагалась фирма «Лауритценс Энтерпрайз». Рабочие фирмы давно уже разъехались по стройкам, и маленький дворик был пуст, там не было ни одного автомобиля. Проходя мимо мастерской, Могенс увидел, что там осталось двое или трое кузнецов. Не задерживаясь, он кинулся по лестнице в бухгалтерию, которая находилась на втором этаже. Отворив дверь, он взял с полки, где стояли часы, перфокарту со своей фамилией. Фирма, где он работал, была старинная, с давними традициями и устарелым оборудованием. Механизм глухо звякнул «дзинь», часы отметили время – восемь часов девятнадцать минут. Никогда еще не бывало, чтобы Могенс так опаздывал на работу.

– Что, никак было не встать?

Обернувшись, Могенс увидел перед собой Карстена Хольта – начальника отдела продаж. Карстен был мужчина лет тридцати пяти, загорелый и довольно коротконогий, как будто ноги у него отстали в росте от туловища. У Карстена был автомобиль – старый «камаро», и Карстен любил о нем поговорить. За это он получил прозвище Карстен Камаро, или сокращенно К. К. Карстен не возражал.

Карстен указал на Могенса пальцем:

– Что это ты так вспотел, коллега? Уж не заболел ли?

– Вспотел?

Могенс торопливо отер лоб и положил на место перфокарту.

– Да ничуть! – сказал он в ответ. – О чем ты, К. К.?

– Не вода же с тебя градом льет.

Могенс помотал головой и, чувствуя спиною взгляд, которым проводил его Карстен, поспешно удалился в свой кабинет.

В кабинете Могенс увидел пачками брошенные на стол бумаги. На самом деле счетоводческой работой должны были заниматься девицы из бухгалтерии, а не он. Его работа была более ответственной – следить за тем, чтобы все сходилось без сучка и задоринки или, по крайней мере, выглядело бы так в глазах налоговой службы. Работа у него была, можно сказать, творческая. Могенс плюхнулся в потертое кресло, которое заскрипело под его тяжестью.

Подумать только! Все планы, которые он так тщательно составлял, рухнули из-за разведенного моста! Кажется, Карстен Камаро как-то подозрительно на него посматривал. Или ему это только померещилось? Могенс задумался, вспомнив, какой злобный взгляд бросил на него бульдог с палубы причаленной яхты. Это было дурное предзнаменование, посланное из преисподней. Но как бы то ни было, а надо продолжать начатое. Если он не осуществит задуманный план, то никогда отсюда не вырвется.

3

Берлин, Хоэншёнхаузен, 11 июля 1989 года

Хауссер повернул круглую ручку корабельной двери, открывая крышку. Заржавевшие петли отозвались громким скрежетом. Взявшись за ручку обеими руками, он поднял крышку, отвалил ее, и она со стуком упала, повиснув рядом со стенкой ящика. Из ящика пахнуло острым запахом мочи. Бледное, толстое существо, сидевшее по горло в нечистой воде, так и вскинулось ему навстречу. Но цепь, пристегнутая к ошейнику и кожаным манжетам, надежно удерживала его на дне. Хауссер окинул взглядом плотную фигуру заключенного. Перед ним был тридцатилетний мужчина. Его кожа стала прозрачной. Размякнув от многодневного вымачивания, она, казалось, вот-вот начнет слезать клочьями. Черные волосы, покрывавшие спину и ноги, прилипли к телу.