Пропавший без вести - [10]

Сейчас Ник сосредоточенно заполнял трещины в дереве, и над верхней губой у него выступил пот. Поразительно, с какой уверенностью он относился к миру и своему месту в нем. Ник отлично устроился в жизни – мне такого не дано. Моя мама взяла бы лицо Ника в руки и сказала бы: «Ты просто нечто».

– Что? – спросил он, заметив мой взгляд.

– Жаль, мама тебя не увидит, – с улыбкой ответила я.

Ник подошел к стремянке и поцеловал мою лодыжку.

В тот вечер Сара пришла со спальным мешком.

– Можно у тебя переночевать?

– Конечно. – Я сидела на коленях у Ника и встала, чтобы обнять подругу. – Сегодня день рождения Мэгги, да?

Сара кивнула. Мэгги, ее старшая сестра, погибла за год до нашего с Сарой знакомства.

Я взяла ее за руку и повела в домик.

– Осторожно, краска еще не высохла.

– Лимонный шербет, – улыбнулась Сара. – Супер.

Ник крепко обнял Сару и сказал, что пойдет в паб «Веревка и якорь». Я была невероятно благодарна ему за это – Ник всегда понимал, когда нам с Сарой надо остаться наедине.

Было тепло и безветренно. Мы взяли сигареты, разожгли на берегу костер и устроились рядом, попивая дешевое французское пиво.

Я придвинулась к огню, грея ладони. Сара вдруг сказала:

– Мяч бросила я.

В темноте я не видела выражения ее лица, но сразу поняла, о чем идет речь. Когда Мэгги сбила машина, она бежала за мячиком. Сара как-то рассказывала, что у лежавшей посреди дороги сестры задралась школьная юбка, открывая всеобщему взору розовое белье с мышкой – слишком детское. «Все увидят ее трусики, стыдно-то как!» – первым делом пришло Саре в голову.

– Это я его бросила, – повторила она, вороша костер палкой. – Такой мяч-прыгун, размером с кулак, весь блестел серебристым, когда отскакивал. Моя любимая игрушка. Я просто держала его в руке, а потом… наверное, случайно выронила, и мяч поскакал. Мэгги побежала за ним. Она не споткнулась, не упала – не глядя вышла на проезжую часть и потянулась за мячом. Я увидела автомобиль: ярко-красный, с блестящим плоским капотом и выдвижными фарами, помнишь, как у старых спорткаров? Такие квадратные, угловатые. Я крикнула: «Машина!», но… – Я переплела пальцы с пальцами Сары и крепко сжала. –  Как бы я хотела все исправить, – прошептала она, положив голову мне на плечо. – Сегодня ей исполнился бы двадцать один год.

– Ты не виновата, – шепнула я в ответ. – Это был несчастный случай.

На щеках Сары заблестели слезы.

– Знаешь, что сказала моя мама в день похорон? Мы сидели за столом на кухне в ожидании катафалка. Отец наверху ходил туда-сюда. Затем он, видимо, остановился у комнаты сестры – скрипнула дверь, и я услышала приглушенный всхлип. Мама закрыла глаза ладонями и стала трясти головой. «Запомни, Сара! Запомни! Нельзя играть с мячом у дороги!» Она даже смотреть на меня не могла.

Той ночью, как часто бывало, мы с Сарой заснули на пляже под присмотром звезд, а к рассвету, дрожащие и мокрые от росы, перешли в дом и легли на диван, натянув на себя несколько одеял.

Когда пришел Ник, мы спали, свернувшись, будто плотно закрытая раковина, внутри которой таятся жемчужины скорби.

Семь месяцев спустя я оказалась в зале отправлений аэропорта Хитроу. Сара стояла напротив, скрестив руки.

– Ты в курсе, что разбила Нику сердце?

Я откинула голову и закрыла глаза.

– Хватит.

Рюкзак давил на плечи и пояс, давил приятно, как крепкое объятие. Приятно было осознавать, что все необходимое на ближайший год со мной.

– Могли бы поехать вместе.

Я выпрямилась.

– Он обожает свою работу. Зачем ее бросать.

Ник только что устроился руководителем отдела маркетинга в крупное агентство, которое обслуживало важных клиентов. Ему там так нравилось, что по утрам он прямо вскакивал с кровати.

– Дело ведь не только в работе? – Сара не сводила с меня глаз.

– Прости.

Она обиделась, решив, что я бросаю и ее. Действительно, трудно было объяснить, почему я хотела поехать одна. Просто в последние несколько месяцев мною полностью завладели мысли о путешествии, причем в мечтах о нем я никого рядом не видела. Вот я еду в автобусе, уперевшись лбом в нагретое стекло, теряюсь в пыльной духоте города, плаваю в лагуне – только я, и никого больше.

Мне требовалось побыть наедине с собой. Ник постоянно оберегал бы меня, заранее спланировал бы маршрут, заказал гостиницу, а я этого не хотела. Отдаться на волю вселенной и посмотреть, что из этого выйдет, – вот каков был мой замысел.

– Я дождусь тебя, – сказал вчера Ник, когда я запирала пляжный домик.

– Ты не обязан, не надо, – умоляла я, уткнувшись лицом в его шею.

Напоследок он с трепетом поцеловал меня в лоб и, откашлявшись, добавил:

– Айла, хоть мы теперь и не вместе, если тебе понадобится какая-то помощь, звони, хорошо? В любое время дня и ночи, по любому вопросу, не стесняйся. Я всегда отвечу. Договорились?

Со слезами на глазах я еще раз обняла Ника, не понимая, какого черта я решила его оставить.

Из бокового кармана рюкзака я достала серебристый ключ на потемневшей веревке с камушком.

– Держи, – сказала я, отдав его Саре.

– От твоего домика?

– Присмотри за ним, пока меня не будет. Можешь там пожить.

– Правда?

Мысль о том, что дом на пляже опустеет, была невыносима. Я хотела, чтобы в нем жили, радовались, чтобы его любили. Посмотрев Саре прямо в глаза, я добавила: