Пропавшие девочки - [79]

Когда я поняла, что Мэдди пропала, мне хотелось умереть. Я очень испугалась и понимала, что во всем этом виновата только я. Вот почему я соврала насчет того, куда мы ездили. Теперь я понимаю, что мне нужно было сразу во всем признаться родителям и полиции, но я была сбита с толку, и мне было так стыдно, и я надеялась, что как-то смогу все это исправить сама.

Оказалось, Мэдди проснулась и последовала за мной на маяк, куда Андре потащил меня и где располагался тот самый тихий «кабинет». Это был никакой не офис, а просто место, где он фотографировал девочек, чтобы потом продавать их фото в Интернете. Полиция считает, что он накачал меня наркотиками, поэтому я ничего не помню. Думаю, Мэдди испугалась и решила, что я умерла! Она ведь просто маленький ребенок. Когда она увидела меня на маяке, лежащей без движения, подумала, что Андре меня убил. Должно быть, она закричала, потому что он обернулся и заметил ее. Мэдди испугалась, что он убьет и ее, и побежала. Она так боялась, что он придет за ней, что пряталась много дней, воруя воду и еду и покидая свое укрытие всего на несколько минут, обычно ночью. Слава богу, она вернулась домой в целости и сохранности.

Сначала я думала, что никогда себя не прощу. Но после того, как мы долго говорили с…

Страница 1 из 3

Письмо от доктора Майкла Хьюинга доктору Леонарду Личми, 7 августа

Уважаемый доктор Личми,

Как я понимаю, ранее в этом году Вы некоторое время наблюдали Николь Уоррен. В данный момент она находится под моим наблюдением в клинике «Ист Шорлайн Мемориал», и я решил связаться с Вами, чтобы обсудить мои первичные заключения о ее состоянии, а также потому что ей, несомненно, понадобится дальнейшее лечение после выписки, независимо от того, когда это произойдет.

Физическое здоровье Николь не вызывает опасений. Она кажется очень спокойной и готовой к диалогу, но сбитой с толку. Предположу, что она страдает диссоциативным расстройством, в данный момент я пытаюсь установить более точный диагноз (предположительно, хоть эти диагнозы и прозвучат противоречиво, скажу, что у нее наблюдаются элементы и диссоциативного расстройства личности, и расстройства деперсонализации, которые, несомненно, возникли в результате аварии и смерти ее сестры. Кроме того, наблюдаются признаки диссоциативной фуги, хотя в данном случае присутствуют не все обычные характеристики). В какой-то момент после аварии – полагаю, что именно тогда, когда она вернулась в Сомервилль после нескольких месяцев отсутствия, – ей пришлось столкнуться с новой действительностью, в которой ее сестры не было, и тогда она начала время от времени вселяться в сознание своей погибшей сестры, опираясь на общие воспоминания и детальное понимание ее поведения, ее личности, физических особенностей и предпочтений. С течением времени расстройство усиливалось и стало вызывать слуховые и зрительные галлюцинации.

Что касается текущего момента, хоть Николь и приняла факт смерти сестры, она почти не восстановила воспоминания о событиях, которые происходили с ней самой, когда она внедрялась в психику сестры. И все же я надеюсь, что со временем (при верном медикаментозном решении) мы это преодолеем.

Пожалуйста, позвоните мне в любое удобное время для дальнейшего обсуждения.

Спасибо,

Майкл Хьюинг.

Больница Ист Шорлайн Мемориал

66–87 Вашингтон Бульвар

Данное сообщение может содержать конфиденциальную информацию. Если Вы не являетесь указанным адресатом (или получили это сообщение по ошибке), пожалуйста, немедленно уведомите отправителя и удалите данное письмо. Любое копирование или разглашение данных материалов строго запрещено.

[email protected], August 18 От:

[email protected] Кому:

Привет, Ник!

Как твои дела? Наверно, это глупый вопрос. И вообще, наверно, это глупое письмо. Я даже не уверен, что ты получаешь эти письма. Я пытался звонить, но твой телефон отключен. Я уезжаю меньше чем через неделю. С ума сойти! Надеюсь, меня не съедят живьем гигантские крысы. И на меня не нападут тараканы-мутанты. И не побьют бородатые хипстеры.

Ну да ладно. Твоя мама сказала моей, что тебя, возможно, не будет несколько недель. Ужасно, что я так и не увижу тебя перед отъездом. Надеюсь, тебе лучше. Вот дерьмо. Это тоже тупо звучит.

Боже, Ник… Представить не могу, что ты пережила.

Я просто хотел сказать «привет». И еще – я думаю о тебе. Все время.

П.

[email protected], August 18 От:

[email protected] Кому:

Привет,

Не знаю, получила ли ты мое прошлое письмо. Завтра важный день. Я еду в Нью-Йорк. Я очень рад этому, и все же мне бы так хотелось увидеть тебя или хотя бы поговорить с тобой перед отъездом. Мама передала тебе, что я просил позвонить? Она сказала, что поедет к тебе, и я просил ее передать мое сообщение, но не уверен, что она выполнила просьбу. Я даже звонил на свой телефон, чтобы убедиться, что он работает, ха.

Ну, ладно. Напиши мне… или позвони. Или пришли почтового голубя. Хоть что-то.

И еще кое-что… Помнишь, когда мы были маленькими, я вывешивал красный флаг на ветку дуба, когда хотел встретиться с тобой и Дарой в крепости? Не знаю, почему, но на днях это пришло мне в голову. Забавно, но в детстве даже самые странные вещи имеют свою логику. Все намного сложнее, но в то же время проще. Знаю, я несу чушь.