Пропавшее сокровище. Мир иной - [11]

Кортец с минуту подумал.

— Чем же все-таки окончились поиски вашего дяди в монастыре?

— Ничем, месье, — уверенно ответил Джейк. — Ему помешала революция. А лист из книги Агафия со всеми записями попал в руки мужа очаровательной Эжени и был потом вывезен из России.

— Что сталось с князем Платоном? — анкетным тоном спросил Кортец.

— После революции он пропал без вести где-то в глухой российской провинции… Скорее всего, попал в сумасшедший дом, месье. Отец был уверен, что у его брата в голове каких-то винтиков не хватало.

— А Эжени?

— По имеющимся у меня сведениям, до двадцать пятого года она проживала в Москве. Есть адрес… Все это мы уточним в Москве, месье.

Джейк замолчал и, стараясь не моргать, выжидательно глядел на Кортеца. Он был похож сейчас на тихого, благонравного школьника, который отлично ответил урок и ждет либо пятерки, либо каких-нибудь каверзных вопросов.

Учитель, то есть Кортец, сказал:

— Главного вы мне все же не сказали… Где находится тайник с библиотекой Грозного?

Джейк усмехнулся (это была усмешка школьника, который чувствует себя умнее учителя).

— Вы плохо читали французскую надпись, месье, — снисходительным тоном сказал он. — Даже не прибегая к греческой шифровке боярина Бельского, по одному имени святого, упомянутого в надписи князя Платона, можно установить местонахождение тайника.

Кортец взял со стола пергаментный лист и углубился в изучение французской надписи.

— «В обители святого Кирилла…» — вслух прочел он. — Где это?…

— В любом справочном киоске Москвы вам дадут точный адрес этой «обители», месье, — уклончиво ответил Джейк.

— Вы не человек, а уж! — хмуро сказал Кортец.

«А вы удав…» — хотел ответить Джейк, но передумал и сказал:

— Я вырос в Америке, месье…

— Это сразу видно… Но не в этом дело, а в том, что ваш дядюшка, сумасшедший он или нет, раньше нас с вами узнал адрес тайника. Не так ли?

— Так, месье. Но одного адреса, видимо, мало. Надо иметь еще план, вот этот чертеж… А чертеж выскользнул из рук князя Платона как раз в тот момент, когда он собирался запустить руки в подземелья монастыря… Потом началась революция, пришлось скрываться…

— А дальше?

— Дальше?… Если бы он хоть что-нибудь нашел, это было бы такой научной сенсацией, что мы наверняка услышали бы о ней, месье… Не забывайте, что о библиотеке Грозного идут споры уже более сотни лет и ищут ее столько же…

Джейк говорил с пафосом. Кортец опасливо поглядывал на него: «Черт его знает! А не психопат ли он, как его дядя?…»

Но, уловив наблюдающий взгляд Джейка, искоса брошенный в его сторону, «потомок великого конкистадора» успокоился:

«Нет! Это стопроцентный американский пройдоха…»

— Ладно! — решительно сказал он. — Когда мы получим справку, о которой я говорил, я изложу вам наш план действий. Но уже теперь могу сказать, что мы с вами поедем в СССР как туристы — это сейчас модно. Русские охотно пускают к себе целые батальоны туристов и даже позволяют им свободно разъезжать по всей стране.

— Это очень хорошо, месье!

— А деньги у вас есть?

— Есть, но мало, — вздохнул Джейк. — Мистер Грегг был не очень щедр…

— Вот это уже не по-американски, — сказал Кортец, поджав мясистые губы. Он подумал с минуту. — Ну ничего, раз уж я вступил в это дело, то вытяну из мистера Грегга все, что нам будет нужно.

Древнегреческая книга на Кузнецком мосту

О московских улицах написано немало книг и очерков, и мы ничего не откроем читателю, напомнив, что некоторые московские улицы по сей день именуются валами, хотя никаких валов на них нет уже сотни лет, а различные «ворота» давным-давно превратились в обыкновенные перекрестки и площади. К таким же «филологическим» памятникам старины можно отнести и Кузнецкий мост — маленькую узкую московскую улицу, расположенную в самом центре столицы. Здесь когда-то через речку Неглинку был переброшен мост, подле него проживали кузнецы. А сейчас Кузнецкий мост «заселен» главным образом магазинами. Особенно много здесь и в крохотном проезде МХАТ — продолжении Кузнецкого моста — книжных магазинов: букинистических лавок, магазинов Москниготорга, киосков… Здесь торгуют книгами с лотков, а совсем недавно торговали даже с рук. Еще в 1956 году на Кузнецком мосту, подле большого магазина подписных изданий, как войско Самозванца у стен Лавры, стояла толпа любителей книг, и ловкие спекулянты в этой толпе втридорога перепродавали «дефицитные» книги, а заядлые книжники обменивались «новинками».

Но что творилось на Кузнецком мосту по воскресеньям!.. «Сорочинская ярмарка» и «Ярмарка в Голтве», только слившиеся и, так сказать, укрупненные!.. Книжное «чрево Парижа» в центре Москвы!.. В огромной толпе, запрудившей оба тротуара между Петровкой и Пушкинской улицей, можно было найти все: «Приключения Рокамболя», «Фацетии» Поджо Браччиолини с «номерными вставками» и без таковых, романы обоих Дюма (отца и сына); стихи Есенина и Гумилева; антологию японской поэзии; книги Бальзака, Гоголя, Мопассана, Чехова, Драйзера, Диккенса и даже Поль де Кока; сочинения Конан Дойля и его бесчисленных литературных «наследников» (кстати, мало похожих на своего прародителя, как ильфо-петровские «дети лейтенанта Шмидта» походили на своего нареченного отца).