Пропавшая улика. И на восьмой день - [77]

— Я перечислю по порядку членов Совета Двенадцати, Квинан, — говорил почтенный старец, — но в этом порядке нет ни первого, ни последнего.

И он произнес слово, похожее на «плодовод». В обязанности Плодовода входило наблюдение за посевами, выбор участков для пшеницы, хлопка, льна, бобов, дынь и так далее, отдача распоряжений, кто и как будет за ними ухаживать и когда собирать урожай.

Скотовод отвечал за коров, овец, коз, ослов и домашнюю птицу общины (лошадей в Квинане не было, так как их работу легко могли выполнять ослы). Скотовод следил, чтобы животные держались подальше от посевов и молодых деревьев, заботился об их пастбищах, размножении и потомстве. Он также разбирался в болезнях животных, хотя благодаря его заботам ветеринарные услуги требовались крайне редко.

От трудов Водовоза зависело само существование общины. Его обязанностью было поддерживать в хорошем состоянии баки и бассейны для сбора воды во время редких дождей, следить за чистотой колодцев, состоянием источников, маленьким водопроводом и оросительными каналами, распределять воду для питья, готовки, стирки и мытья.

Мельник молол зерно, бобы и даже тыквы с помощью водяного колеса, а когда воды не хватало — ветряной мельницы. Если не было ни воды, ни ветра, он завязывал животным глаза, чтобы у них не кружилась голова, и водил их кругами, вращая жернова.

На Холме Испытаний не было глины, но на расстоянии менее дня езды на осле находилась глиняная копь. Гончар и его помощник изготовляли кухонную утварь, глазируя ее солью. Очевидно, Гончар мастерил и какие-то предметы для религиозных нужд, но Учитель не стал их перечислять.

И наконец, Раб…

— Кто? — воскликнул Эллери.

— Раб, — со вздохом повторил Учитель.

— Вы практикуете рабство? — услышал Эллери свой голос 1944 года. В ушах Элроя Квинана он прозвучал чересчур резко и обвиняюще. Хотя для общины, живущей почти в библейской примитивности, рабство было не так уж удивительно.

— Мы заслужили твои упреки, — печально произнес патриарх. — Однако ты, несомненно, знаешь, что это наш последний раб. Ему пошел восемьдесят восьмой год.

Учитель помолчал.

— Сейчас он, разумеется, отдыхает от трудов.

Сначала демонстрация буколической этики, а теперь это.

— Раб не трудится вообще, — продолжал Учитель. — Его единственная обязанность — участие в Совете. Мы все заботимся о его нуждах.

— Весьма достойно с вашей стороны, — буркнул Эллери-1944.

— Во искупление грехов общины.

Эллери внезапно пришло в голову, что община может искупать не собственные грехи, а грехи всей нации. Не может ли «Раб» быть одним из тех, кого освободила 13-я поправка к Конституции?[36] Или индейцем, родившимся при рабстве для коренных жителей страны, существовавшем на дальнем юго-западе и задержавшемся там лет на десять после освобождения негров? Хотя более вероятно, что он представляет собой какую-то мрачную главу в истории Квинана.

Квинан…

Что, черт возьми, означает это название? От какого языка оно происходит?

Эллери-1944 начал уставать в сонной атмосфере и при тусклом освещении здания. Но другой Эллери — Элрой — сказал, подперев подбородок обеими руками:

— Пожалуйста, продолжайте, Учитель.

— Следующего члена Совета ты уже встречал.

Кладовщик, которому Эллери одолжил свои часы, был хранителем общинной собственности. Окруженный изделиями ручной работы, плодами труда своих соплеменников, Сторикаи испытал детский восторг при виде образца неведомого ему производства.

Летописец вел историю, календарь, генеалогию и книги общины. Последние состояли в основном из молитв, и Летописец заботился об их сохранности.

Плотник-Кузнец отвечал за эксплуатацию и ремонт зданий, мебели, транспортных средств и инструментов.

Обязанности Ткача ныне выполняла женщина, хотя должность была открыта и для мужчин. Эллери, считавший Квинан древней патриархальной общиной, был удивлен, узнав, что женщины допускаются на все должности.

На пост Старейшин назначались двое — мужчина и женщина. Каждому должно было исполниться минимум семьдесят пять лет, и они представляли интересы пожилых членов общины.

В руках Совета Двенадцати были все вопросы о благосостояния и политики. Если требовался суд, они исполняли роль присяжных.

— Только Двенадцати и еще троим — мне, как Учителю, Преемнику и Управляющему — принадлежит право входа в Дом Священного Собрания, — сказал старик.

Он сам и Преемник жили здесь, а Управляющий, чьи функции, как понял Эллери, напоминали обязанности церковного сторожа, служил связующим звеном между Учителем и Советом.

— Но только двое имеют право молчаливого входа, — продолжал Учитель. — Твой слуга и его Преемник.

— Мой слуга?.. — Сновидения множились. Эллери казалось, будто он стискивает руками голову, стараясь понять их смысл. В конце концов, ему ведь разрешили войти. Кем же они его считают? Кто такой был Элрой Квинан? Чтобы скрыть замешательство, Эллери переспросил: — Право молчаливого входа?

Старческая рука — кости, вены и сухожилия, обтянутые кожей, — указала на входную дверь.

— В священный дом только один вход — которым воспользовались мы. Он никогда не запирается — там нет замка. Ибо этот дом — сердце Священного Собрания.