Пропавшая - [13]
– А остальные?
– Остальные пули были девятимиллиметрового калибра.
Двадцать второго сентября из оружейного хранилища участка был выписан мой автоматический пистолет «Глок 17», и его до сих пор не нашли. Возможно, Кэмпбелл прав, и я кого-то застрелил.
Офицер Симпсон продолжает развивать свою теорию:
– Думаю, вас вытащили через перила на корме с помощью крюка, на котором осталась одна из шлевок вашего ремня. Здесь вас вырвало.
– Значит, сначала я был в воде – до того, как меня подстрелили?
– Да.
Я смотрю на Джо и качаю головой. Ничего не помню. Кровь – вот все, что я вижу. Я чувствую ее вкус во рту и слышу, как она пульсирует у меня в ушах.
Я смотрю на офицера, и слова застревают в горле.
– Вы сказали, что кто-то погиб, так? Вы наверняка проверили кровь. Это была… то есть я хочу сказать, принадлежала ли она… могла ли она принадлежать… – Я не могу выговорить это.
Джо понимает, о чем я хотел спросить:
– Это была не Микки Карлайл.
Снова оказавшись в машине, мы проезжаем через табачный док, мимо серого квадрата воды, окруженного складами. Я так и не могу понять, облагораживают или уродуют этот район новые застройки, – большинство зданий здесь были заброшены еще до приезда новых владельцев. Портовые пабы закрылись, сменившись фитнес-центрами, интернет-кафе и барами, где подают блюда из побегов пшеницы.
Дальше от реки, зажатое между викторианскими постройками, располагается более традиционное кафе, где мы находим столик у окна. На стенах висят плакаты с пейзажами Южной и Центральной Америки, вокруг пахнет кипяченым молоком и овсянкой.
В зале управляются две полные седые женщины: одна принимает заказы, другая готовит.
Яичница смотрит на меня из тарелки огромными желтушными глазами, искривив беконовый рот. Али заказала сандвич с салатом и наливает чай из металлического чайника. Заварка темного цвета хаки, в ней плавают листья.
В местной школе только что начался обеденный перерыв, и на улице полно ребятишек, поедающих чипсы из пакетов. Некоторые курят у телефонной будки, другие слушают музыку, передавая друг другу наушники.
Джо пытается размешать кофе левой рукой, но ложка словно цепляется за что-то, и ему приходится воспользоваться правой. Его голос заглушает звяканье ножей о тарелки.
– Почему вы думаете, что Микки могла находиться на лодке?
Али уже навострила уши. Ее тоже интересует этот вопрос.
– Не знаю. Я думал о снимке. С чего мне было носить его с собой – разве что я хотел опознать Микки? Прошло три года. Она изменилась.
Али смотрит поочередно то на меня, то на профессора.
– Вы думаете, что она жива, сэр?
– Но не придумал же я все это. – Я показываю на ногу. – Вы видели лодку. Погибли люди. Уверен, что это как-то связано с Микки.
Я не притронулся к еде. И больше не чувствую голода. Возможно, профессор прав: я пытаюсь исправить ошибки прошлого и облегчить свою совесть.
– Нам пора возвращаться в больницу, – говорит он.
– Нет, только не сейчас. Сперва я хочу найти Рэйчел Карлайл. Может, она что-нибудь знает о Микки.
Он кивает, соглашаясь. Это хороший план.
4
Осенние листья кружатся по Рэндольф-авеню, собираясь у ступеней Долфин-мэншн. Здание выглядит все так же: белая резная арка над входом, бронзовые буквы на стекле над дверью.
Али нетерпеливо барабанит по рулю своими короткими ухоженными ноготками. Это место ее нервирует. Мы оба помним другое время года, суматоху, шум, мрачную жару, страх и горе. Джо ничего об этом не знает, но, должно быть, чувствует наше состояние. Шурша опавшими листьями, мы переходим дорогу и поднимаемся по ступенькам. Дверь открыта: домофон автоматически открывает ее каждый день с девяти до четырех часов. Стоя в фойе, я смотрю на центральную лестницу, словно прислушиваясь к отдаленному эху. Вверх и вниз по этим ступенькам может пройти все: письма, мебель, еда, новорожденные младенцы и пропавшие дети.
Я помню имена и лица всех жильцов. Я могу изобразить линиями на схеме их связи, контакты, карьеру, передвижения и алиби на время исчезновения Микки. Я помню это даже не так, как если бы это случилось вчера, – я помню это, как яичницу с тощим беконом, которую недавно так и не смог съесть.
Возьмите, например, Рэйчел Карлайл. В последний раз я видел ее на поминальной службе по Микки спустя несколько месяцев после суда. Я опоздал и сел сзади, чувствуя, что вмешиваюсь в чужую жизнь. Тихие, одурманенные всхлипывания Рэйчел наполняли часовню, она выглядела отчаявшейся и уставшей от жизни.
Там же присутствовали некоторые ее соседи по Долфин-мэншн, включая миссис Суинглер, любительницу кошек, чья прическа выглядела так, словно один из ее полосатых любимцев свернулся у нее на голове. Рука Кирстен Фицрой лежала на плече Рэйчел. Рядом с Кирстен сидел С. К. Дрэйвид, учитель игры на фортепьяно. На скамейке позади расположились Рэй Мерфи, комендант, и его жена. Между ними ерзал и бормотал их сын Стиви. Синдром Туретта делал его движения молниеносно быстрыми[20].
Я не остался до конца службы. Я выскользнул на улицу и остановился, только чтобы посмотреть на мемориальную табличку, ждавшую благословения:
Микаэла Луиза Карлайл
1995–2002
Мы не успели попрощаться, ангел мой, но до тебя – всего лишь мысль
Джозеф О'Лафлин – преуспевающий психиатр, лучший специалист по опасным фобиям. Он не может отказать, когда мрачный инспектор Руиз просит его осмотреть только что найденный полицией труп девушки. Основная версия – нападение маньяка, на теле жертвы обнаружено более двадцати ножевых ранений, но О'Лафлин понимает, что большую часть ран, включая смертельную, девушка нанесла себе сама. Он узнает в жертве свою бывшую пациентку и… становится главным подозреваемым по делу об убийстве – кто-то подбрасывает полиции улики, свидетельствующие о его виновности.Действие разворачивается на улицах величественного Лондона и пасмурного Ливерпуля, где каждый мелькнувший в тумане незнакомец может оказаться убийцей или следующей жертвой.
Он поместил в чикагской газете объявление: «Ищу верную жену». Она откликнулась, назвав себя в письме «простой честной женщиной». Вот только она не была ни простой, ни честной, и у нее имелись вполне определенные — и довольно жестокие — планы относительно новоиспеченного мужа. Чего не учла Кэтрин Лэнд, так это того, что у одинокого и загадочного Ральфа Труитта тоже есть свой собственный план.
Позвольте представить вам Гарри Пиклза. Ему девять с хвостиком. Он бегает быстрее всех в мире, и у него самые красивые на свете родители. А еще у него есть брат Дэн. И вот однажды Дэн исчез. Растворился. Улетучился. Горе сломало идеальное семейство Пиклзов, родители винят себя и друг друга, и лишь Гарри верит, что найдет, обязательно найдет Дэна. Поэтому надо лишь постараться, сосредоточиться, и тогда все вернется — Дэн, папа, мама и счастье.«Игра в прятки» — горький, напряженный, взрывающийся юмором триллер, написанный от лица девятилетнего мальчика.
Жестокое ритуальное убийство профессора Лео Шидлофа, за которым следили спецслужбы, стоило карьеры агенту ЦРУ Джеку Данфи.Но Джек не намерен сдаваться, пока не узнает, кто стоит за этим убийством.Он начинает собственное расследование — и шаг за шагом все глубже проникает в мир, о существовании которого прежде не подозревал, — в мир тайных обществ и мистических лож, чудом уцелевших со времен Средневековья.Не сразу Джек понимает: гибель профессора — дело рук членов загадочной секты, поклоняющейся Черной Мадонне.Но чем ближе подбирается он к убийцам, тем более изощренными становятся попытки его убрать…
Роман французского писателя-журналиста Дени Робера «В паутине Матильды» вышел в свет в Париже в 1991 году, пользовался огромным успехом у читателей и послужил основой для сценария фильма.В основе романа лежит реальная история, которая произошла во Франции и о которой писали многие газеты и журналы. Женщина по имени Симона Вебер (в романе Матильда Виссембург) была признана виновной в убийстве и расчленении своего любовника. Преступление поразило даже видавших виды полицейских как своей жестокостью, так и изощренностью исполнения.
Действительно ли конец света, который пророчит Библия, вот-вот обрушится на наш мир? И страшная тень Апокалипсиса неотвратимо нависла над всеми нами, и только избранные избегнут казни? Или все это лишь удобное прикрытие для тех, кто под видом благодетелей человечества мечтает заполучить власть над планетой?Зои Брэдбери, археолог, специалист по раскопкам в библейских землях, в одной из своих экспедиций обнаруживает фрагменты древнего пророчества о гибели мира. Проходит немного времени, и девушку похищают.
Впервые на русском языке публикуется мистический триллер «Убийственная тень», принадлежащий перу итальянского романиста Джорджо Фалетти – автора знаменитых бестселлеров «Я убиваю» и «Нарисованная смерть».Действие книги разворачивается в маленьком американском городке Флагстафф в штате Аризона. Калеб Келзо, владелец кемпинга, с трудом сводящий концы с концами, находит в лесной пещере старинный золотой сосуд, а вскоре его старый друг Джим Макензи, спустя десятилетие вернувшийся в родной город, находит труп самого Калеба с искаженным лицом и переломанными костями.Эта смерть кладет начало целой череде убийств, в расследование которых наряду с Джимом оказываются вовлечены его прежняя подруга Эйприл, его бывший одноклассник детектив Роберт Бодизен и его старый друг индеец Чарли Бигай.
Сборник новелл представляет ведущих современных мастеров криминального жанра в Италии – Джорджо Фалетти, Сандроне Дацьери, Андреа Камиллери, Карло Лукарелли и других. Девять произведений отобраны таким образом, чтобы наиболее полно раскрыть перед читателем все многообразие жанра – от классического детектива-расследования с реалистическими героями и ситуациями (К. Лукарелли, М. Карлотто, М. Фоис, С. Дацьери) до абсурдистской пародии, выдержанной в стилистике черного юмора (Н. Амманити и А. Мандзини), таинственной истории убийства с мистическими обертонами (Дж.
Выдержанная в стилистике черного юмора абсурдистская пародия о незадачливом пластическом хирурге, который во время операции в страхе быть арестованным за хранение наркотиков спрятал пакет с кокаином в грудь актрисы.
Самый верный путь к творческому бессмертию — это писать с точки зрения вечности. Именно с этой позиции пишет свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат престижнейших премий. В 1980 г. публикация романа «И дольше века длится день…» (тогда он вышел под названием «Буранный полустанок») произвела фурор среди читающей публики, а за Чингизом Айтматовым окончательно закрепилось звание «властителя дум». Автор знаменитых произведений, переведенных на десятки мировых языков повестей-притч «Белый пароход», «Прощай, Гульсары!», «Пегий пес, бегущий краем моря», он создал тогда новое произведение, которое сегодня, спустя десятилетия, звучит трагически актуально и которое стало мостом к следующим притчам Ч.