Пропавшая икона - [20]

— Вы себя недооцениваете, товарищ, — ответил Грегорин, когда они уселись в машину. — Я ведь неспроста выбрал именно вас для чтения лекции. Вы добились неплохих результатов в работе. Нашим студентам будет очень полезно поучиться у эффективно работающего следователя. Кроме того, вас рекомендовал генерал Попов. Он очень высокого мнения о ваших способностях.

— Я польщен, — сказал Королев.

— А теперь расскажите, как продвигается дело. Вы уже что-нибудь раскопали?

— Дело только на начальной стадии. Пока удалось узнать немногое, но есть кое-какие наметки. Я написал первый отчет, захвачу его завтра утром с собой.

— Отлично! Очень удачно, что именно вы ведете это дело.

— Почему, товарищ полковник?

— Потому что высокопоставленные люди попросили меня обеспечить контроль над расследованием дела со стороны органов государственной безопасности.

Откинувшись на спинку водительского сиденья, Грегорин выдохнул кольцо дыма безупречно ровной формы, которое повисело несколько секунд в воздухе и растаяло. Грегорин выглядел довольным своим курительным экзерсисом.

— Но почему? Похоже, это дело без политической подоплеки, — озадаченно сказал Королев, пытаясь понять, почему НКВД интересуется этим убийством, пусть даже и кроваво-жестоким. Тут он сообразил, что девушка предположительно была иностранкой, и ответ сам собой слетел с его губ. — Хотя нет, это дело может носить и политический характер. Убитая девушка… Ее зубы пломбировались явно не здесь, да и одежда…

Королев запнулся. Он не хотел критиковать советскую одежду в присутствии полковника НКВД. Одежда девушки была из более качественного материала, которого в Советском Союзе не выпускали. Грегорин наклонился вперед, и довольная улыбка мгновенно исчезла с его лица.

— Так что там с девушкой? Вам удалось установить ее личность?

— Пока нет, товарищ полковник, но мы думаем, что она, скорее всего, иностранка.

Грегорин кивнул головой и жестом велел Королеву продолжать. Он выслушал подробности расследования, не прерывая капитана.

— Это все? Или есть еще что-нибудь? — спросил Грегорин, когда Королев окончил свой рассказ.

— Пока это все.

— Очень интересно. Похоже, наверху не ошиблись.

— Значит, у этого преступления были политические мотивы?

— Да, уверен.

— Но в таком случае дело передадут органам государственной безопасности.

Грегорин затянулся, и огонек, вспыхнувший на кончике папиросы, на мгновение осветил его задумчивое лицо.

— У этого убийства явно политическая окраска. Но все же это убийство.

— Я не понимаю.

— Это неважно. Просто расследуйте это преступление как обычное убийство. Это все, что от вас требуется. А понимать позвольте нам.

— Но какой может быть политический мотив в данном случае, товарищ полковник? Вы можете просто сказать мне? — с некоторой обидой в голосе произнес Королев и вопросительно посмотрел на Грегорина.

Лицо полковника оставалось строгим и напряженным. Но вот Грегорин улыбнулся и расслабился. Он взглянул через окно на редеющую толпу.

— То, что я скажу вам, — это тайна. Вам понятно?

— Да, конечно, — сказал Королев, пытаясь понять, во что ввязывается.

— Вот и отлично. Вы знаете, что наше государство постоянно изыскивает денежные средства на выполнение очередной пятилетки. Уверен, что вы, как и большинство других рабочих, пожертвовали часть своей зарплаты на приобретение облигаций займа, чтобы помочь стране справиться с выполнением этой задачи. Все граждане сегодня затянули пояса потуже ради общей высшей цели. И мы очень близки к ее достижению.

Королев подумал, что по тучной фигуре полковника не скажешь, будто он тоже потуже затянул ремень на своем кожаном пиджаке.

— Это вопрос борьбы за выживание, — сказал он.

— Правильно. И если мы хотим противостоять врагам социализма, нам понадобятся средства на приобретение технологий и оружия. Мы должны быть в полной мере готовы защитить все, чего добились с семнадцатого года. Брать займы за рубежом сложно. Разве станут капиталисты ссужать деньги тем, кто хочет покончить с ними? Конечно, нет. Поэтому мы вынуждены зарабатывать валюту. Мы голодаем, чтобы иметь возможность продавать пшеницу за рубеж. Конечно, это вынужденная и временная мера, но результативная. Теперь, как сказал товарищ Сталин, ситуация меняется к лучшему. Мы переживаем поворотный момент.

— Да, я хорошо помню эти его слова, — сказал Королев.

— Еще один способ получения денег — продажа конфискованного имущества, например произведений искусства, драгоценностей, раритетных книг и антиквариата. Эти сделки курируются Народным комиссариатом внутренних дел. Однако в последнее время обнаружилась утечка за границу без нашего ведома. Кое-какие предметы, которые должны находиться в Москве, стали всплывать то в Европе, то в Америке. Нам известны некоторые люди, связанные с этими махинациями, и ваша жертва, скорее всего, тоже имела отношение к их заговору. Во всяком случае, судя по ее описанию, думаю, что я прав.

Королев какое-то время размышлял.

— Но это значит… — Он осекся на полуслове.

Грегорин спокойно выдохнул очередное кольцо дыма.

— Конечно, мы ведем расследование. В хорошем стаде всегда найдется паршивая овца — даже в службе госбезопасности. Мы провели кое-какие задержания. Но сейчас мы столкнулись с убийством — и это уже становится интересным. Все это попахивает отчаянием и безысходностью.