Пропавшая экспедиция - [76]

Мне в целом ясно, о чем твердит этот помещик, который, похоже, не может простить русским мраксистам, что они отобрали у него крепостных крестьян, над которыми он привык глумиться в свое удовольствие, сколько душа пожелает, преспокойно присваивая результаты их каторжного труда. Ему, и таким реакционерам как он, хотелось бы, чтобы так было всегда, — писал полковник Офсет. — Я ничего не знаю о злодеяниях, творимых мраксистами в России, о которых разглагольствует мистер Передозыч, и у меня нет повода доверять его словам. Зато мне, как многоопытному путешественнику, не раз приходилось видеть собственными глазами, как безукоризненные в своей первозданной простоте туземные сообщества увядали на корню, отравленные смрадным дыханием того многоликого монстра, которого мы, для отвода глаз, привыкли звать цивилизацией белой расы. Казалось бы, мы должны были принести аборигенам столько полезного, лекарства, транспортные средства, связь… Но, вместо этого мы несем им разруху, проституцию, нищету, кабалу и сифилис. Так было в Капской колонии, когда там началась алмазная лихорадка, и целые племена оказались согнанными за колючую проволоку резерваций. Так случилось и в Бразилии на берегах Амазонки, где каучуковый бум, обогативший местных дельцов и международные тресты, оставил после себя опустошенные джунгли, превращенные в гигантскую свалку, и кучу голодных оборванцев, которыми стали лишившиеся крова и средств к существованию индейские племена. И, я таких примеров сколько угодно могу привести, от разоренной англичанами Бенгалии и до Китая, сделавшегося по милости алчных торговцев опиумом наркопритоном. Хуже того, я видел Мировую войну, невиданную доселе бойню, организованную как доходное предприятие. Откуда происходят эти беды, полагаю, нет надобности говорить, их причина — очевидна. Это — культ Мамоны, возобладавший в Западном мире над всеми прочими, поглотивший их и растворивший в себе без остатка, если не считать каких-то жалких атрибутов. Недаром еще Гете именно деньги называл главным божеством современности. Мы — или искренне служим Золотому Тельцу, беззастенчиво ступая по головам соотечественников, либо, принуждены покорно мириться с ним, поскольку иначе в нашем обществе не прожить. И несчастных туземцев мы в первую очередь одариваем ценностями, принятыми у нас, отсюда и соответствующие печальные результаты от столкновения столь разных культур. И если, русские мраксисты действительно строят общество, основанное на свободном от эксплуатации и шкурничества труде, то я снимаю перед ними шляпу и всей душой желаю им семь футов под килем. Кто знает, быть может, именно в разоренной чудовищными потрясениями России впервые посчастливится воплотить те высокие стандарты, что были заложены некогда в Колыбели Всего…

В завершение письма сэр Перси буквально в двух словах объявил, что вопрос с отправкой новой экспедиции в бассейн Амазонки, о которой упоминал мистер Вывих, можно смело считать решенным. Финансирование проекта берет на себя корпорация CHERNUHA Ltd, а в походе, помимо Гуру и самого полковника, примут участие сын сэра Перси Генри Офсет и группа ученых из Советской России.

Я не виделся с сыном много лет, — констатировал полковник. — И вынужден чистосердечно признать: страсть к путешествиям сделала меня скверным отцом. Можно сказать, я сознательно принес свои отцовские чувства в жертву далеким походам, которые непрерывно совершал. Да, мой мальчик ни в чем не испытывал недостатка, воспитываясь в лучшем частном пансионе Парижа, но, там почти никогда не было меня. И теперь я намереваюсь исправить свою ошибку. Генри исполнилось пятнадцать, и отныне он всегда будет со мной. Должен сказать, сын просто в восторге от предвкушения приключений, которые нам предстоят. Что же касается советских ученых, наших будущих товарищей по экспедиции, то могу лишь заметить, они оказали нам честь, согласившись принять в ней участие…

Эти, воспринятые многими как чересчур пафосные слова стали последним публичным выступлением сэра Перси. В целом, публика встретила послание полковника благожелательно. Один лишь генерал Передозыч принял его в штыки, выплеснув на страницы облюбованной им «The Dearborn Independent» очередное зловонное ведро негатива, смысл которого сводился к тому, что знаменитый английский путешественник с потрохами продался Трольскому, Дрезинскому и другим евреям из тайного Комитета Сионских мудрецов. Полемизировать с генералом сэр Перси не стал, и тот, поневоле заткнулся. А затем снова переехал куда-то, поскольку к нему на квартиру явились санитары со смирительной рубашкой.

Миновал День Труда, за ним пролетело Рождество, а там подоспел и День распродаж, в который постепенно мутировал общенациональный праздник, приуроченный ко дню рождения генерала Вашингтона. Настал май 1926-го года. Близилось лето. Незадолго до дня Поминовения, посвященного памяти американских солдат, сложивших головы в вооруженных конфликтах с участием США, по Нью-Йорку поползли упорные слухи о том, что Гуру, оба Офсета и плюгавый бухгалтер корпорации CHERNUHA Феликс Либкент не поднимая лишнего шума, покинули город на пароходе, отплыв в Южную Америку. Взбудораженные репортеры кинулись в Guru Building, и в пресс-службе корпорации без видимого энтузиазма подтвердили: это так и есть.