Пропавшая экспедиция - [68]

— Это те же молитвы, или заклинания на санскрите, записанные немецкими буквами задом наперед.

— Вот я и говорю — тарабарщина, — ответил профессор, — тарабарский язык заменял в древности аппаратуру засекречивания связи, слова произносились задом наперед, так что случайно подслушав разговор не каждый мог понять его смысл.

— Да, — сказал Валера, — немцы подготовили шпаргалки, чтобы прочесть заклинания для прохода через врата времени, но на всякий случай, все же зашифровали текст таким образом.

Монастырь

В расшифрованных текстах содержалось и описание монастыря, да именно монастыря, а не капища. Описывалось его местоположение, на основе которого он был нанесен на карту, и как нам пришлось убедиться, довольно точно. Тибетские монахи, с чьих слов был составлен этот текст, говорили:

«… А в монастыре живут те, кто когда-то управляли миром, но отказались, и поссорившись со своими собратьями, ушли вглубь веков. Ушли, чтобы изменить прошлое, потому, что прошлое влияет на будущее много сильнее, нежели настоящее. Они знают мир более нас, и могут указать вам на то, что может повлиять на судьбы мира, ежели используете вы знания эти с добром…»

Далее в тексте говорилось о том, что попасть в монастырь просто так нельзя, войти можно лишь в том случае, если живущие там разрешат это сделать. Приводится также и текст просьбы, написанный на санскрите.

Но о кристалле, найденном нами в разбитом самолете, ни слова сказано не было. Каким образом он попал к немцам, оставалось загадкой.

— Ну, что ж, — подытожил профессор Мальцев, — остается только посетить этот таинственный монастырь, и попросить аудиенции, согласно прилагаемой методике, а там посмотрим, что будет дальше.

— Но прежде всего, — продолжал он, — нужно хорошенько выспаться, всем следует отдохнуть, мы уже вторые сутки на ногах, так что до завтрашнего утра все отдыхаем.

Я проспал весь день и всю ночь. Я был достаточно утомлен и почти бессонной ночью в палатке у озера, и напряженным дневным переходом (мы двигались быстро, с минимальным количеством коротких привалов), и полетом, и нынешней бессонной ночью в ожидании результатов работы Валеры Матвеева и доктора Архангельского. Я уснул, словно провалился в мягкую перину небытия. Проснувшись, я никак не мог понять, где я нахожусь, и что со мной происходит, мне грезились какие-то далекие сцены из моего, детства, юности, какие-то неясные призраки прошлого окружали меня, пока наконец, разговор доктора Архангельского с профессором Мальцевым не вернул меня к действительности.

— Прежде чем лететь к монастырю, — говорил профессор, — нужно переговорить с Актаром, знает-то он гораздо больше, чем сказал.

— Они все что-то знают, — ответил Станислав Викторович, — вот Ждан, например, отлично ориентируется в горах, хотя все, в том числе и он, утверждают, в долину Синей реки сванги не ходят. А для чего он повел нас через скалы? Чтобы показать купол парашюта? Но его никто бы не увидел, если бы Николай Иванович случайно не сорвался.

— Случайностей не бывает. Помните, что Пушкин говорил о случае? Он называл его «мощным, мгновенным орудием провидения».

Я, окончательно проснувшись, включился в разговор:

— Ждан вывел нас к самолету почти точно, ну ошибся немного, когда шли по ущелью, а ведь он не видел, где мы обнаружили упавший «Юнкерс», и картой он пользоваться не умеет. В ответ на наши вопросы только усмехается хитро и молчит. Да, нужно непременно поговорить с Актаром.

Актара мы застали за занятием, которое в войсках называлось «боевой подготовкой», он давал указания командирам отрядов по проведению стрельб из лука и состязаний на мечах.

— Кочевники заметили вас в долине Синей реки, — сказал он нам, — и заинтересовались, вчера их дозоры видели у северного пастбища, думаю, сюда они не сунутся, но на пастухов напасть могут, нужно усилить охрану пастбищ.

Когда он закончил с организацией боевой подготовки, профессор сказал ему:

— Сегодня мы собираемся лететь к капищу эльмов, скажи, а можно ли каким-то образом попасть туда? Нам очень нужно там побывать.

Актар немного задумался, и ответил:

— Войти туда можно, если разрешат.

— Кто, эльмы?

— Нет, те, кто там живет.

— Где, в капище? А кто же там живет?

— Не знаю, люди. Ждан ходил к ним.

— Как это было, расскажи.

— Это было давно, ко мне ночью, во сне явился эльм, и сказал, чтобы я направил кого-то к капищу в горах за Синей рекой, и я послал туда Ждана.

— Как он явился тебе? Ты видел его?

— Нет, я слышал голос, эльмы иногда общаются с нами, но мы не видим их, только слышим голоса.

— И что Ждан?

— Он пошел к капищу, и его пустили туда, он видел людей, которые попросили его спуститься в ущелье Розовой реки. Сказали, что там лежит железная птица, в ней должен быть сверкающий камень, они просили найти его и принести. Он ходил в ущелье, видел железную птицу, но камня там не нашел.

«Еще бы, — подумал я, — сванги, которые не знают воровства, не имеют ни запоров, ни замков, и догадаться не могут о существовании сейфов»

— А что за люди там живут? Может это эльмы?

— Нет, эльмы — это не люди, это духи, а то были люди.

— Но кто эти люди?

Актар задумался, и как бы взвешивая каждое слово, сказал: