Пропасть - [38]

Заперлась в ванной, словно опасаясь нескромных взглядов, торопливо разделась, принялась придирчиво разглядывать собственное тело. Да, до совершенства ей так же далеко, как до луны. Вот на бедрах уже намечается самая страшная на сегодняшний день болезнь, характерные углубления. Говорят, они отталкивающе действуют на мужчин. Конечно, если они каждый день видят на экранах молоденьких, стройных, худеньких женщин-подростков, захотят ли смотреть на такое? Что толку, что у нее практически нет морщин, кожа гладкая, уп-ругая, нежная, зато с такими бедрами и грудью ей только позировать какому-нибудь Веронезе или Рубенсу. Сейчас ценится другое. Болезненная худоба, торчащие во все стороны кости и проглядывающие под кожей ребра, совсем как у скелета в школьном кабинете биологии. Ну что ж, все равно до такой степени похудеть она никогда не сможет, а если кому не нравится, пусть и не смотрит.

Вера открыла воду, налила от души из флакона пены, добавила ароматной соли и, посмотрев, как наполняется ванна, погрузилась в горячую воду.

Лика лежала в постели и думала о маме. Восемь лет назад она тоже выглядела также, как и сегодня: восторженно сияющие глаза, неожиданно яркие губы и плавные, манящие движения. Лика не забыла ту поездку к морю. Помнила и то, чем все закончилось. Это не правда, будто дети помнят только то, что связано с ними. Переживания матери находят в их памяти такое же отражение, как и собственные.

Саша был такой сильный, красивый, загорелый, он носил Лику на руках, показывал разные удивительные вещи, угощал восхитительно вкусными фруктами. Она, никогда не знавшая до этого мужских рук, радостно визжала, взлетая высоко в воздух, когда он подбрасывал ее. С удовольствием ходила рядом с ним, трепетно схватив маленькими ладошками его большую твердую ладонь. А мама была такая красивая, светящаяся от счастья. Лика полюбила Сашу сразу, как только увидела. Как же она мечтала о том, чтобы он стал ее папой. Не получилось. Саша исчез также внезапно, как и появился. А мама после долго плакала по ночам, даже когда они вернулись домой. Пусть в то время Лика не понимала, что произошло, но детское сердце разрывалось на части, когда она видела, как изменилась мама. Больше никогда в жизни мамы не появлялись мужчины.

Они жили не то чтобы замкнуто, нет. Напротив, их дом всегда был открыт для гостей, но это чаще всего были мамины подруги, как правило, такие же незамужние или разведенные женщины, в одиночку воспитывающие детей. Лика привыкла к их вечерним посиделкам, к неискоренимой чайной церемонии с пирогами и вареньем. И хотя последние годы такое времяпрепровождение ее стало раздражать, вмешиваться в жизнь мамы и ее подруг не смела. Да и какой смысл, все равно их не интересовали ни дискотеки, ни музыка техно, ни драйв. Смысл их вечерних разговоров крутился вокруг подрастающих детей, обсуждения очередного кавалера одной из подруг, но такое случалось нечасто.

Впрочем, Лика сама не хотела говорить с мамой ни о чем, особенно после того, как познакомилась с Гариком. Он словно перерезал ту нить, которая их соединяла. Сначала Лика боялась признаться, что попробовала наркоту, а затем, когда началось стремительное падение, страх еще больше усилился. Сейчас Лика понимала, что, найди она в свое время силы для разговора с мамой, ничего этого не случилось бы. А теперь — процедуры, клиника и безжалостный штамп на всю жизнь — наркоманка.

В тот день, когда мама с Николаем Владимировичем привезли ее сюда, Лика мало что понимала, она хотела только одного — умереть. Но сегодня мама приехала снова с тем же мужчиной, причем невероятно счастливая, совсем как тогда, восемь лет назад. Именно это и вызвало беспокойство девушки: а вдруг все повторится опять? Очередной Саша обидит маму, и та снова на долгие годы спрячется в непроницаемой раковине. Станет страдать в одиночку, не говоря ни дочери, ни подругам ни слова. Лика знала за Верой такую особенность. Когда случалась беда, мать замыкалась в себе, пытаясь справиться с ситуацией.

Как уберечь самого родного и дорогого для нее человека от нависшей беды, Лика не представляла. Но что-то необходимо было предпринять. Хотя бы поговорить. Вот только, к сожалению, телефон у нее забрали, а таксофонов в клинике не было. Оставалось только ждать следующего приезда, чтобы серьезно поговорить.

Лика была уверена, что сумеет предотвратить катастрофу. Пусть уж лучше мама остается одна, ведь раньше им так замечательно было вместе, а от мужиков ничего хорошего в этой жизни ждать не приходится. У них у всех на уме только одно — забраться под юбку, но удовольствие от этого весьма сомнительное, уж кто-кто, а Лика это хорошо знает.

Хотя, с другой стороны, этот Николай Владимирович вовсе не выглядит этаким героем-любовником. Немолодой, но крепкий, и глаза у него добрые. На маму вон как нежно смотрит. Наверняка у них роман. Интересно, давно ли? Если давно, то ничего исправить уже нельзя. Когда Лика встретилась с ним взглядом, то почему-то не ощутила угрозы, как, впрочем, и похоти. На нее Николай Владимирович глядел как на больного ребенка, а вовсе не как на юную девушку, весьма привлекательную даже в больничных стенах. Она уже успела убедиться в этом: едва начала ходить по корпусу и застекленной террасе, тут же с ней стали знакомиться весьма симпатичные парни. Но наученная горьким опытом Лика отвергала их всех сразу, на самой начальной стадии знакомства: ей ли не знать, чем все заканчивается!