Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти - [142]
— Видишь, всё ушло.
Терапевт говорил, что если доверять Юджи, у него можно многому научиться благодаря этим играм. С теми, кто ему не доверяет, он не играл. Он рассказал, как вёз его однажды вдоль Женевского озера и по дороге вслух заметил, что Монтре находится по другую сторону озера. Юджи повернулся к нему и начал кричать, что там был вовсе не Монтре, а Монблан или ещё какое-то место, которого там явно не было и об этом знали все, включая Юджи. Никто не посмел спорить с ним. А Юджи продолжал орать:
— Глазами смотри! А не своей несуществующей головой!
Это продолжалось так долго и громко, что он уже готов был выкинуть его из машины. В тот же момент, как его посетила эта мысль, Юджи повернулся к нему с широкой улыбкой и всё закончилось.
Толпа из Калифорнии приехала в то же время, когда объявились друзья-итальянцы. Юджи начал говорить о том, чтобы остаться в Швейцарии на Рождество. Это был самый пик самого дорогого времени года в самом дорогом месте мира. Типично абсурдная экономика пришла в движение.
Он отправился с нами в город, чтобы по пути в банк и на почту, куда он ходил с Йогиней, посмотреть только что отремонтированное здание СOOP. Было очень холодно. Пальто он надеть отказался, поэтому на нём был только свитер. Время от времени то один, то другой спрашивал его, не хочет ли он надеть куртку, но он всем отвечал одно и то же:
— Вы все испуганные куры! Для тела не существует такой вещи, как холод или жара. Посмотрите на зверей в полях!
Он вышагивал в летних лёгких туфлях по припорошённой снегом улице, его седые спутанные волосы, которые мы называли «небесным крюком», торчали на затылке вверх. Он выглядел довольно странно среди консервативно одетых туристов и кутавшихся от холода местных жителей. Люди глазели на него. К тому моменту как они с Йогиней проверили свои почтовые ящики, тело его начало дрожать. По дороге он постоянно болтал, читая письмо от какой-то женщины, и то и дело останавливался, чтобы акцентировать внимание на каком-нибудь отдельном моменте:
— «Юджи, ты самое поразительное открытие моей жизни!» Что? О чём она говорит?
Мы медленно двигались к банку. Я не преминул заметить, что коров зимой держат в тёплом помещении, да и мех у них есть. Я пытался подталкивать его вперёд, играя роль глупой пастушьей собаки, дурачился, пытаясь отвлечь его, падал в снег и ходил как умственно отсталый.
Смеясь, он спросил у Йогини:
— Что это с парнем?
— Я не знаю, Юджи.
Мы поехали в торговый центр в Аври, расположенный на французской территории. К нам присоединились Сидд и Кара из Калифорнии, поэтому Юджи сел рядом со мной в машине и как «бегущая строка» комментировал всё подряд: Юджи, войну в Ираке, ужасное состояние экономики дома. Он импровизировал так смешно, что я смеялся всю дорогу до магазина.
После кофе в ресторане Migros Юджи вместе со всеми пошёл в торговый центр. Он направился к отделу с электроникой в дальней части магазина посмотреть часы. Он слегка прихрамывал.
— С возрастом вы уменьшаетесь и идти становится легче. Он ничего не купил.
Оказавшись снова в 609-м номере, Рэй начал пичкать его конфетами из «Леонидаса», пытаясь нарастить хоть немного жира на его кости. Периодически он вскакивал из кресла, где сидел в скрюченном положении, подтягивал брюки, перестёгивал ремень, бросался на кухню и возвращался с небольшой тарелкой, на которой лежали угощения для Юджи.
— Снова?
Юджи начинал ругать его:
— А как же остальные?
Рэй шлёпал себя по лбу:
— Ах да, я забыл!
Юджи отсылал его назад, зная, что Рэй хотел все конфеты сберечь для него. Затем он внимательно следил за тем, чтобы каждый получил свою порцию белого шоколада — иногда до полного опустошения коробки.
— Надо ему дать одну!
— Она голодна!
В комнате раздавались стоны:
— Нет, спасибо! Мне уже хватит.
Если он слышал подобное, тут же выдавал добавку:
— Вы должны взять ещё одну! Ну давайте же! Дайте это ей! Я делал вид, что съедаю шоколад, а сам незаметно отдавал его Йогине: обычно она ела мало, как мышка, но только не тогда, когда дело касалось шоколада.
В тот год лыжникам не слишком повезло. Мокрый снег выпал поздно, и его было слишком мало, чтобы лечь плотным слоем. Чахлые облака чуть припорошили белой сахарной пудрой верхушки деревьев. Зато когда на закате шёл снег, белые плиссированные складочки долины блестели и переливались над тенями цвета индиго. Сверкающие рождественские огоньки превращали похожие на перевёрнутую букву V горные массивы в гирлянду по краю долины. Последние отблески солнца золотили пики гор и являли миру жёлтые бриллианты в оправе из вечернего синего неба.
Из её квартиры я снова позвонил Дугласу.
— Он когда-нибудь говорил нормально?
— До «катастрофы» он был таким же, как и все в этом смысле. Но потом в нём было выжжено всё.
Когда Дуглас с Юджи встретились впервые, последний отправил его к Джидду Кришнамурти. Дуглас сказал, что они подъехали к шале, где жил Джидду Кришнамурти, и Юджи заставил нервничающего девятнадцатилетнего парня постучать в дверь. Естественно, Джидду Кришнамурти открыл ему.
— Он говорил что-нибудь о Юджи?
— Нет! На самом деле Юджи велел мне не упоминать его имени.
