Пропала собака - [24]

— Извините нас, — сказал наконец хозяин. — После такого напряжения…

— Ничего, — вежливо ответила я.

— Чем я могу вас отблагодарить?

— Вот уж не представляю себе…

— Может быть, все вместе отправимся ко мне, закажем ужин?

— Знаете, я как-то не настроена сейчас есть… Я хочу эту тварь знакомому эксперту отдать. На анализ. И для этого нужно успеть в два часа.

— А то что?

— Яд может разложиться, — твердо соврала я.

— А вы, значит, частный детектив? — вспомнил он, до сих пор находясь в задумчивости.

— Да.

— С лицензией?

— Да, с лицензией, — именно для таких вопросов я ее и получала.

— Значит, вы можете взяться узнать, кто и зачем пытался меня убить да еще таким странным способом?

— Вообще-то могу. Но стоит это недешево.

— Сколько?

— Триста баксов за день работы и премиальные раз в пять больше, если раскрою дело.

— Согласен, — быстро ответил он.

Глава 11 МИНЗДРАВ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ

Мы расстались около круглосуточной платной ветеринарной клиники, договорившись об отчете на квартире у Круглова и получив с него вместе с визиткой двести тысяч на заход в ветеринарку.

— Настоящий спецагент, — похвалил Сергей, как только белый «Опель» скрылся из виду.

— Спасибо, — ответила я, принимая из его рук ласку и направляясь ко входу.

Там было светло и безлюдно. Полуспящая продавщица-кассир, вместо подушки использующая пачку «Pedigree», с радостной сонной улыбкой приветствовала нас. Вид животного, которое мы несли, вызвал у нее слабое изумление, она даже протерла глаза.

— Иван Иваныч! — позвала она доктора, который минут через пять пришел — средних лет, низенький, бодрый, слегка принявший на грудь, улыбающийся.

За просмотр взял двадцатку, уложил «больного пушистика, который так радует наших деток…» на ослепительно белый стол и довольно бестолково осматривал минут пять — толстыми короткими пальцами мял ей живот и бока, теребил блестящую жестковатую шерсть бурого цвета.

— Вообще, — произнес он наконец, — вы лучше подпилите ей резцы и клыки, а также подстригите когти. Иначе она будет представлять опасность для ваших детей. Не знаю, где вы ее откопали, но я такой ласки никогда не видел.

По-моему, все они мельче.

— Нам с Урала привезли, — заулыбалась я, — дедуля с бабулей.

— Уральская ласка?.. — задумчиво переспросил ветеринар, оценивая сочетание. — Надо же… никогда бы не подумал…

— Что с ней, доктор? Наша Маруся будет жить? — спросил лейтенант, которому, очевидно, надоел происходящий процесс.

— Жить будет, — успокоил доктор, — похоже, отравилась чем-то, что ввело ее в сомнамбулический аффект. Это скоро пройдет, если ввести ей антидот, а потом немного возбуждающего, — сказал он, вскрывая ампулу и набирая половинку тонкого шприца. Похоже, ласку ждала судьба сыщицы Тани Ивановой суточной давности, только пробуждать ее собирались насильно.

— Я думаю, половины дозы хватит, — сказал он, примериваясь к меховому боку.

— Вы только осторожнее, доктор, — попросила я, — она у нас нервная: чуть сразу поймет, что не дома, может укусить!

— Нет, лучше четверть! — как-то сразу передумал доктор. — Ой, как напряжена! Все мускулы свело судорогой! — вдруг воскликнул он. — Это что же такое? Это не сон, а… — Он замолчал, растерянно оглядывая ласку, затем отложил шприц и снова начал ее мять.

Мял минут пять, сосредоточенно и с напряжением сил. Я невольно посочувствовала ласке, вспомнила слова Ивана насчет того, что животное — это животное и становится тем, что из него вылепит человек.

— Уфф! — наконец сказал Иван Иваныч, вытирая пот. — Давайте ее в силок. Лена!

— Уже несу, — проворковала продавщица-кассир, с интересом наблюдавшая всю сцену.

Она принесла сеть с застежками, и вместе с ветеринаром они прикрепили ласку к столу так, что двинуться она не смогла бы.

Затем Иван Иваныч набрал второй шприц и вкатил ласке полную дозу.

— Сейчас посмотрим, — сказал он, — должно подействовать.

— Что это?

— М-м-м… расслабитель. Снимает судороги.

— Замечательно, а потом что?

— Если все пройдет нормально, я введу ей раствор порошка активированного угля, потом сделаю промывание. В случае чего воспользуемся капельницей… У вас найдутся четыреста пятьдесят тысяч?

— Хым-хым, — сказала я, невольно подражая Зеленеву, затем вспомнила, что полтора «лимона» Зинаиды Андреевны со мной, и ответила:

— Пожалуй, найдутся.

— Хорошо, — он снова немножко помял ласку, и лицо его расплылось в улыбке. — Готово.

Провозившись еще полчаса — я считала время, отведенное ласке до конца, — они с Леной поставили-таки капельницу, сделали промывание желудка и кишечника, ввели в кровь два вида возбуждающих веществ… все без толку. По истечении получаса, несмотря на двойную дозу «расслабителя», ласка скончалась от судорог, прекративших всю рефлекторную деятельность — дыхание и сердцебиение в том числе.

Измученный ветеринар весь вспотел и старался не глядеть в нашу сторону. В глазах у Лены стояли слезы.

— Спасибо, Иван Иванович, — сказала я, забирая тельце, упакованное в специальную полиэтиленовую сумку. — Вы сделали все, что могли. Возьмите, пожалуйста, я… мы с мужем вам очень благодарны.

Он взял протянутые пятьсот, и руки его слегка дрожали. Лена принялась отсчитывать сдачу, но я остановила ее.