Пропала дочь президента - [52]

Гуров повернулся к пленникам. Один из них лежал лицом вниз со связанными за спиной руками, второй корчился, лежа на боку. Его руки тоже стянули за спиной ремнем. Он выглядел моложе своего товарища, едва ли ему было больше двадцати шести или двадцати восьми. И боль он терпеть не умел. И в глазах у него был страх.

– А что, – спросил Гуров, обращаясь к Далеру, – была необходимость дырявить ногу этому парню?

– Как вам сказать, Лев Иванович, – усмехнулся подполковник. – Мне надо было их не просто остановить, а остановить наверняка. Я должен был их сразу убедить, что шутить не намерен, что опасность перед ними смертельная. Иначе они так легко не сдались бы. И еще… Нам ведь от них информация нужна.

Пленников развели по разные стороны машины, чтобы они не только не слышали, но и не видели друг друга. Гуров подошел и присел возле того, что был постарше. Тот сразу отвернулся, демонстрируя независимость. Да, крепкий орешек, подумал Лев, явно за тридцать, хорошее тренированное тело, сильный, уверенный, даже волевой взгляд. Наколки на пальцах уголовные, зоновские, судя по ним, этот тип пять лет тянул лямку.

– Тебя как зовут? – спросил он.

– Неважно, – ответил наемник, не поворачиваясь.

– Может, и неважно. Ты как умудрился удостоверение показать на посту ГИБДД с такими пальцами? У тебя же наколки зэковские.

– А я другой рукой показывал. Только ты, начальник, со мной не заигрывай и жилы из меня не тяни, я воробей стреляный. Допрос хочешь снять? Веди следователя, чтобы он по всей форме предупредил меня об ответственности за всякую фигню. Неплохо бы адвоката мне привести. Ты ведь сейчас на меня всех собак вешать начнешь.

– Всех? А зачем мне всех на тебя вешать? Я, дружок, работать умею, чужих грехов ни на кого не вешаю. От тебя мне нужна информация только о вашей банде, которую возглавлял, видимо, вот этот… ныне покойный. Кто поручил вам задание, касательное той самой девушки, почему убили другую на похожей машине, что приказано сделать с этой, сколько вас всего, как найти остальных? Вот примерно такой перечень. Если еще вспомню какие вопросы, то задам обязательно. Так как? Будешь говорить?

– Даже не понимаю, о чем речь, начальник.

– Смотри, парень, – покачал головой Гуров. – У меня времени нет с тобой валандаться. Мне даже удобнее тебя пристрелить при попытке к бегству, чем сидеть тут, ждать следователя с экспертами, писать рапорта. Сложу вас троих в эту вот машину и спичку внутрь. Потом местное отделение полиции висяк получит. Одним больше, одним меньше.

– Давай, давай! – засмеялся пленник. – Расскажи еще что-нибудь. А то я оперов не видел в своей жизни. Ты интеллигент! Ты меня даже ударить без причины не сможешь. Если только нападу на тебя. Я бы вот смог, а ты не станешь. Так что не кроши на меня батон, дядя, за шкиркой щекотно.

Гуров молча поднялся и пошел к другому пленнику. Он, как ни странно, почувствовал некоторое удовлетворение от того, что этот бывший спецназовец и бывший зэк так легко его раскусил. Значит, по нему видно, на что он способен, а на что нет. Значит, сыщик Гуров не потерял еще человеческого облика. Приятная новость. Только в данный момент вредная. Времени нет играть в доброго и умного сыщика. Черт, так неприятно идти на сделку с собственной совестью. Может, обойдется?

– Ну, как ты? – улыбнулся он, присев рядом с раненым. – Болит нога?

– Болит, – прошипел пленник. – Вкололи бы чего-нибудь. Обезболивающего.

– А где ж взять-то его сейчас и здесь?

– В машине…

Далер, стоявший рядом со сложенными на груди руками, отлепился от борта внедорожника и полез в салон за аптечкой. Гуров посмотрел на бледное лицо парня, на расстегнутый ворот рубашки и верхнюю часть татуировки с раскрытым парашютом. Бывший десантник?

– А ты, я смотрю, в «войсках дяди Васи» служил, – сказал он, имея в виду ходившую в среде десантников расшифровку аббревиатуры ВДВ.

– Никто, кроме нас, не имеет права называть Маргелова дядей Васей, – привычно набычился пленник.

– Ты бы не выпендривался, – миролюбиво предложил Гуров. – Генерал Маргелов тебя бы собственными руками придушил. Ты опозорил и тельняшку, и голубой берет. Ты присягу давал свой народ защищать, а сам в бандиты подался!

– Я не бандит, – процедил сквозь боль парень. – Я наемник… Никому не возбраняется применять и за деньги продавать то, что он умеет лучше всего.

– Да применяй и продавай сколько тебе влезет! – разозлился Лев. – Только какого черта продаешь родину? Почему ты это делаешь в своей стране, со своим народом, который тебе верил, который за свои деньги тебя учил, кормил, одевал, оружие в руки давал. Ты – наемник в своей стране, и наняли тебя против своих. Эта девочка, которую вы ищете, в чем виновата? А та, которую вы взорвали вместе с машиной? По ошибке, кстати, взорвали. Она в чем виновата перед страной? – Он схватил парня за ворот куртки и тряхнул так, что у того лязгнули зубы. Больше всего Гурову хотелось врезать по этой тупой башке, напичканной гнилой романтикой «солдат удачи», «диких гусей». – Вот этот ваш главный лежит с простреленной грудью. Что ты о нем знаешь? Он был майором-пограничником! А потом перешел на сторону врагов своей родины, готовил террористов и боевиков, которые убивали его соотечественников, водили караваны с наркотиками, которые тоже убивали его соотечественников. А сейчас он пришел сюда, чтобы нанять вас, дураков, снова убивать своих соотечественников. Подло это все, подло, десантник! Хотя, какой ты десантник… дерьмо ты, парень. И в душе у тебя дерьмо.