Пропаганда гомосексуализма в России: истории любви - [33]
—Записал Карен Шаинян
АЛЕКСАНДР И МИХАИЛ
«Это было именно то, во что не верил каждый из нас. Это была любовь с первого взгляда»
Александр, 38 лет, и Михаил, 30 лет, провели в США всего несколько месяцев, но надеются, что им никогда больше не придется возвращаться в Россию. Они попросили политического убежища, и теперь им предстоит долго ждать решения: дадут ли им вид на жительство или нет.
АЛЕКСАНДР
Мы познакомились на сайте знакомств 26 ноября 2010 года.
Михаил тогда честно признался, что он несвободен и не готов заводить новые отношения — и вообще что-либо серьезное. Для меня это тоже было просто знакомство чтобы провести время, пообщаться, без всяких серьезных планов. Я увидел его фото с его собаками. Я люблю собак, но не знал, что это за порода, — я задал вопрос, так и завязалась наша переписка. Я на тот момент работал в офисе, мне хватало переписки по работе, да и вообще я не люблю все эти долгие сообщения ни о чем, так что предложил ему встретиться.
На следующий день было холодно, шел снег. Мы договорились о времени, и вдруг, чуть ли не в последний момент, он мне заявляет, что не придет, но не объясняет, почему. После долгой переписки в течение всего дня мне удалось его убедить не отменять встречу. Уже потом выяснилось, что у него не было денег, а он, будучи очень независимым, не хотел чтобы за него кто-то платил, не хотел чувствовать себя обязанным. В конце концов мы встретились у метро «Тверская». Я сел к нему в машину, и сразу появилось ощущение, что мы знаем друг друга много лет. Не было никакой скованности, никакого дискомфорта, ничего такого, что обычно бывает при первой встрече двух только что познакомившихся людей. Мы поехали в ресторан недалеко от его работы. Там мы незаметно для себя просидели до закрытия заведения, потом поехали в круглосуточное кафе. За это время мы успели узнать друг о друге все, никто ничего не скрывал, не приукрашивал. Время летело незаметно. Никто не хотел расставаться — ни в тот момент, ни потом, ни всю жизнь.
Расставаться мы не хотели, но все было не так просто, как бывает в сказках. У Миши не было своего жилья, у меня тоже. Я снимал маленькую комнату с соседом. У Миши были отношения. Нас обоих категорически не устраивала перспектива жить раздельно и обманывать его партнера, отношения с которым у Миши уже давно сошли на нет. Мы созвонились утром следующего дня и решили, что сегодня он переезжает ко мне. Я заехал за ним вечером, и с тех пор мы живем вместе, не расставаясь даже на день. Это и есть любовь, как мы ее понимаем.
На тот момент у меня уже был куплен билет в Вашингтон на 8 декабря, я собирался к другу. Конечно, Миша должен был ехать со мной, это даже не обсуждалось. Для нас обоих это была первая поездка в США. Кто знает — поймет, чего нам стоило в такие сроки получить ему визу, купить билет. Мой друг сказал, чтобы мы взяли с собой костюмы, так как нас ожидает особенное мероприятие. На следующий день после прилета мы пошли туда, куда ни один из нас и не предполагал попасть. Это была свадьба — одна из первых однополых свадеб в округе Колумбия.
Сказать, что это произвело на нас впечатление — значит ничего не сказать. Это было потрясающе. Один из парней был русским, а его супруг — из Техаса, такой типичный американец, здоровый, крепкий парень. Свадьба была как в кино — с лимузинами, клятвами, гостями и счастливыми родителями американского супруга, — пышная, с продолжением в Вашингтонском кафедральном соборе и ужином в одном из шикарных отелей города. Ни я, ни Миша никогда не были женаты. Как оказалось, это с детства было его мечтой, но он был уверен, что этого никогда не произойдет, потому что это невозможно в нашем обществе и с российскими законами. Увидеть, что такое событие в принципе возможно, было настоящим потрясением. Не меньшим потрясением оказалась реакция людей на это событие. Обычные прохожие улыбались, некоторые даже подходили поздравить молодоженов. Ни одного осуждающего, злобного взгляда или жеста. Люди вели себя именно так, как ведут себя люди, увидев влюбленных, вступающих в брак, — улыбались и радовались за них! Именно тогда Миша и спросил меня, соглашусь ли я быть его супругом. Я ответил согласием.
На следующий день, 10 декабря, мы пошли подавать заявление на бракосочетание. Его приняли, Миша в который раз удивлялся отсутствию какого-либо негатива со стороны окружающих. Для нас это было настолько необычно. Ближайшая из возможных дат была 17 декабря — никаких месяцев на ожидание, «чтобы проверить чувства». Так что 17 декабря мы празднуем годовщину нашей свадьбы. Друзья отговаривали нас со всех сторон, объясняя, что это нерационально, необдуманно и может нам даже навредить в будущем, но мы не послушались. Знаете, как иногда бывает: есть чувство, что это нужно сделать, и все. На медовый месяц мы поехали на неделю в Майами, на машине, туда и обратно — безумцы! Это была очень длинная дорога, а на обратном пути еще начался снегопад, настоящая метель. Приехали мы в Вашингтон, и тут Михаил получает известие, что он уволен. Мы до сих пор не знаем, кто из его коллег узнал, что он женился, может, тут сыграл свою роль Фейсбук, да это уже и неважно. Кто-то из его коллег каким-то образом узнал, что он женился. Михаил работал в отделе маркетинга на крупном телеканале. В полученном электронном письме ему коротко сообщали, что в его услугах больше не нуждаются, хотя у него в январе запускался новый объемный и дорогой проект.
