Постепенно превратив свою вотчину в «машину пропаганды», Геббельс довел министерство до практической значимости второго после военного.
Главной целью было объединение германского народа, превращение его в монолит, что, безусловно, способствовало его управляемости и тотальному контролю. Расцвет агитационной плакатной живописи, популяризация народных праздников (в том числе спортивных) и символики Третьего рейха способствовали глубокому внедрению идей национал-социализма в массы.
Геббельс часто посещал госпитали с ранеными солдатами, детдома или руины зданий, где обязательно произносил пламенные речи, нацеленные на укрепление веры в гений фюрера и победу фашисткой Германии в войне. Образцом успеха этой пропаганды стала Берлинская олимпиада 1936 года, организованная Геббельсом с большим размахом и щедростью, и ставшая демонстрацией силы германского духа.
Тяга к скандальности и провокациям была свойственно Геббельсу еще с начала его карьеры: он считал свое выступление на митинге неудавшимся, если в финале не случались потасовки и массовые драки среди присутствующих. Тягой к неминуемой драке, которая должна была бы перерасти в апофеоз сражения за Германию и фюрера, можно объяснить отказ Геббельса поддержать идею о переносе столицы из Берлина в Баварию. К концу зимы 1945 года советские войска перешли Одер, а их западные союзники подступали к Берлину со стороны Рейна. Геббельс противился идее переезда из столицы, утверждая, что необходимо дать последний решительный бой именно в Берлине.
Преданный соратник фюрера, Геббельс планировал принять смерть вместе с Гитлером, указав на то, что не подчинится приказанию покинуть Берлин «по причинам человеческой и личной преданности».
Если верить секретарю Геббельса Брунгильде Помзель, то в последние дни жизни в бункер Гитлера поставлялось огромное количество алкоголя.
Он обеспечивал, по ее словам, окружению и соратникам «нечувствительность», ведь залпы советских орудий звучали уже в окрестностях и на улицах города. Последнее заседание 17 апреля в министерстве Геббельс, как и раньше, провел в приподнятом настроении духа и с горящими глазами.
Он пытался внушить подчиненным веру и надежду на лучшее. Но после самоубийства Гитлера 30 апреля и отравления Геббельса с семьей 1 мая, даже те немногие, кто еще сохранял веру, сдались на милость победителей с белыми лентами в руках.
Известно, что Магда Геббельс обратилась к зубному доктору и бывшему офицеру санитарного батальона СС Гельмуту Кунцу с просьбой «помочь убить детей».
В начале Кунц, потерявший незадолго до этого двух дочерей отказался, но потом все-таки сделал шестерым детям уколы морфия, позже их мать раздавила во рту детей ампулы цианида. Магда и Йозеф Геббельс также приняли капсулы с о смертельным ядом. До потомков дошло последнее письмо из бункера Хельги Геббельс, любимицы Гитлера, которую он держал на руках во время крещения, другу Генриху Лею с описанием последних дней их семьи.
Все повествование проникнуто недетской рассудительностью и смирением, ощущением неминуемой конечности жизни и при этом – удивительным отсутствием страха перед будущим. Девочка описывает свои последние встречи с «герром Гитлером», настроением тревожности и безысходности проникнуты все строчки письма.
Последним и единственным документом, подписанным Геббельсом в должности канцлера, стало его обращение к Сталину о смерти Гитлера с просьбой о прекращении огня. Советское же руководство настаивало на полной капитуляции фашисткой Германии, что говорило о провале попытки договориться. Пониманием того, что конец неизбежен, продиктованы действия Магды Геббельс: «Мои дети скорее умрут, чем будут жить в позоре и унижении…» Ну а принятые с супругом смертельные капсулы, говорят о той самой верности до гробовой доски не только в адрес своей второй половины, но, как это не печально, идей национал-социализма и фашизма.