Проникновение - [7]

Шрифт
Интервал

Живые не пускают в свой мир посторонних, мёртвые — беззащитны. Некогда любимые личные вещи становятся общими и тоже умирают в чужих руках. Он проникал в могилы других, я — в его. Когда дом ушедшего переворачиваешь вверх дном, что ты ищешь там? Ответ на вопрос, почему ушёл, не спросив разрешения? Но всегда есть то, что за гранью видимого и объяснимого. Глубокая тайна — как незаживающая рана: её нельзя вылечить, потому что нельзя никому рассказать о ней, ни у кого нельзя просить помощи.

Когда тебя покидают, не остаёшься одна, — тебя не остаётся. Пустота и невыносимая лёгкость в груди. Её все заполняют по-разному: вином, сексом, разговорами ни о чём, едят, спят, ходят на работу… Так проходят дни, много-много бесцветных дней в пути. Мы — незнакомцы друг другу. Ничего не знаем даже о себе. Но полюбить человека — значит понять его. Кажется, проще простого задавать вопросы тому, кто рядом! Но никогда не решимся спросить: боимся, что ответом станет тишина. Мы — молчаливые незнакомцы. В тишине пишем черновики дорог. А голоса звучат с разными акцентами, но с одинаковой интонацией, не важно где, в каком городе, просыпаешься. Проснувшись, смотришь на потолок и мучительно вспоминаешь, где ты: потолки везде одинаковые — седые, с паутиной острых, угловатых трещин, как разбитое зеркало. Если проснулась, нужно куда-то идти, но куда и зачем?

Художник из жизни в жизнь рисовал одну и ту же картину, не зная, что это и есть великая тайна. А на скалах над морем — предсмертные записки всё теми же изломанными трещинами.


«Люди неизлечимо больны разлукой.

Она вышла из моря и поселилась на ваших берегах

задолго до того, как первый цветок родился на свет,

а солнце обрело покой на закате,

что прекрасен лишь тем, что у вас отнимает:

прожитый день.

Так прощайтесь!

И пусть не гаснет над вами ореол героев трагедии.

А я буду слагать о вас саги и песни,

и хранить века синей звезды».

Эпизод 3. Земля

Смерть не прощание навсегда, а разлука на время. Знаю её закон: не сможет разрушить отношения старше неё самой. Я — поэт. Веду летопись Храма Сириуса — сторожа Ориона[4], двуликой андрогинной звезды: красной и синей. Древние видели красный свет, чувствовали, как бьётся огонь под сердцем, поклонялись Богине Земли, с благодарностью принимая её дары. Исследовали мир, как дети, заглядывали во все уголки, искали в надежде найти и находили. Многое. Великая мать была щедра. Но потом повзрослели, обленились и создали себе Бога за краем Вселенной, чтобы не думать, а знать наверняка, кому и куда писать в молитвах. Письма теряются, не доходят. А на земле идёт счёт векам синей звезды слёз[5].

В Храм Сириуса ведёт одна из дорог лабиринта снов — младших братьев смерти, бесчисленных её репетиций. Здесь нет ни времени, ни пространства. Наша душа — камера обскура, память веков, поколений, где хранится прошлое, настоящее, будущее, все возможные и невозможные варианты земной реальности. Разум — экран, где показывается текущее земное мгновение. Не многим под силу шагнуть за пределы экрана, не многие нас находят. Взломщики снов — исключение, и наша задача помешать ему стать закономерностью. Храм Сириуса открывает двери двенадцати верным адептам. Нам нечего терять и некуда возвращаться. Тринадцатого выбираем сами на смену тому, кто уходит в свет.


— Первый аркан — отречение. Выбери себе новое имя, Марина.

— Маугли. В шутку он называл меня Маугли.

— Без роду, без дома, без племени?

— Да. Город, где родилась, уже не существует на картах.

На огромном экране Храма — мыс Кольского полуострова, где когда-то находились десятки военных баз. Вокруг баз возникали города. Ты жила в одном из них. Военные корабли заходили в порт, бывший по совместительству набережной и главным променадом города, у детского садика красовалась ракета, у школы — списанная подводная лодка. В девяностые военные базы стали не нужны России, и города вокруг них начали медленно умирать. Заржавевшие корабли в портах застыли памятниками минувшему.

Мёртвые города можно отыскать в любой стране. Города, где есть всё: дома, магазины, бары, парки, автобусные остановки, улицы, площади, фонтаны, но нет ни одной живой души. У каждого из них своя история, своя боль: войны, стихийные бедствия, истощение природных ресурсов, закрытие стратегических объектов, фатальные ошибки, необъяснимые явления. Слепыми окнами смотрят в пустоту улиц дома, осыпавшаяся штукатурка, как кожа прокажённого, обнажает кирпичные раны. Порванные провода, фонарные столбы на земле, как воины, павшие в неравном бою, брошенные посреди улиц куклы и грузовики, осколки стекла, трещины в асфальте.

«Прости меня, мой дом родной», — надпись на стене краской рядом с плакатами: «По заветам великого Ленина…». В домах на полу валяются грампластинки и детские игрушки, портреты в рамках улыбаются голым стенам, а в горшке на подоконнике ещё цветёт какое-то растение — единственный выживший. Северный ветер с моря делает воздух прозрачней, а солнечные блики на старом паркете ярче. Люди обрели новую жизнь, а города пропали.

— После смерти отца мама вышла замуж за того, кто подписал приказ об упразднении города и переселении.


Еще от автора Марго Па
Белый город

Жизнь напоминает аэропорт, где объявили задержку рейса в Белый город. И ожидание впереди – без цели и смысла.Жизнь – это ветер, который не удержать. Часы, которые нужно пережить. Их не хватит на то, чтобы совершить что-то большое или покинуть аэропорт, но и тянутся они слишком медленно, ведь все, что тебе остается – ждать. Единственное, что может произойти – случайная встреча. Конечно, она ничего не изменит, но поможет пережить, переждать и дождаться… Рейса в Белый город.Существует древняя легенда: если долго смотреть на огонь, то внутри пламени увидишь Белый город… Собирательный образ мира, сотканный нашей мечтой, места, где мы можем просто быть собой и любить себя и всех вокруг именно за право не лгать, не притворяться кем-то другим и не прикладывать усилия, чтобы казаться лучше.Белый город – это свобода, счастье жить без сожалений.


Пустые времена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.