Вот он! Вот моя законная добыча! Мужики, притушите свет рядом с великим охотником! В траве лежал здоровенный боров, килограмм сто, не меньше. Магическая дубинка практически разнесла голову всмятку. Хряк был убит сразу. Пара ударов пришлась еще по спине – следствие моих выпадов в слепую.
– Разделаем здесь? – предложил Саша. Ему очень не хотелось тащить тяжеленую тушу и он стал придумывать причины, не позволяющие разделывать свинью во дворе: санитария, эстетика и безопасность. Припомнил и девчонок. Дескать, им будет неприятно наблюдать на кровавую оргию мужской части. Тот еще краснобай. Ему бы в политики пойти, окажется на своем месте.
– Ничего, мы не городские! – не поддержала его Света, – разделку туш видели не раз. И мясо носить далеко не надо.
Я тоже был против доводов Саши, в первую очередь, из необходимости соблюдать безопасность. Нежить и хищных зверей еще никто не отменял. Здесь приграничный фронтир – будешь беспечно щелкать клювом, отправишься на тот свет.
Поэтому не стал дискутировать, а прошел дальше. Саша побузит и перестанет. Ух ты! В траве, кроме вожака, лежали еще туши. Вот как бить наугад дубинкой. Точность, конечно, не очень, зато убиваешь сразу несколько жертв. Если бы не отдача…
– Мужики, – ласково позвал, – кушать подано. Тут еще свиньи лежат.
– Ого, – Сергея, наконец, проняло, когда он увидел всех забитых, – действительно на долгое время коммуну мясом обеспечил! Тут центнера два с гаком!
Помимо борова в траве лежало три свинки: маленькая, явно молочный поросенок, и два подсвинка килограмм тридцать – тридцать пять.
– Так, – скомандовал Сергей, – хватит хрустеть языками. Мы, Саша, тащим тушки побольше, Игорь, ты, как победитель, тащишь самого маленького поросенка. Итого каждому достанется по свинье. А вторым рейсом приходим с веревками и возможными подсобными материалами и тащим этого бугая волоком. Разделаем всех во дворе и будем радоваться и обжираться мясом. Наконец можно его вдоволь наесться, не думая о завтрашнем дне. Марина, ты неси оружие!
Брат покосился на хряка, вздохнул, но промолчал, понимая, что оказался в меньшинстве и его предложение разделать кабанов прямо на месте убийства осталось неподержанным. Таща свинину, прошли во двор. Марина гордо шла впереди, словно это она забила свиней. Лиза и Лена, встревоженные, стояли на крыльце.
– Ой, мальчики, свиней поймали! – обрадовались они. Лена, судя по всему, находившаяся не в настроении, промурлыкала мне:
– А ты, Игорь, самого крупного добыл? Молодец! Да мне твоя добыча только на один зуб.
Я пренебрежительно глянул на нее:
– Все эти свинюшки убиты мной. Но мы еще не приволокли вожака, он раза в два с половиной тяжелее тебя. Так что готовь зубы, сегодня выделю тебе килограммов тридцать и прослежу, чтобы ты все съела.
Ленка, стушевавшись, отстала, а мы, сложив тушки в тени и взяв веревки, отправились за главным трофеем.
Ох, и тяжелым он оказался! Не зря у людей мужиков покрепче и покрупнее называют кабанами! Когда мы втащили его во двор, матерились от усталости уже всей командой, не обращая внимания на женский пол. Больше никогда не буду забивать вожаков! Только подсвинков. Мясо у старых кабанов жесткое, а сами тяжелеющее, как самоходное орудие калибром 152 миллиметра.
Про баню пришлось забыть, как и про завершение прополки овощей. Девчонки было вызвались натаскать воды самостоятельно, но я категорически запротестовал, ссылаясь на опасность и тяжелые ведра. Мужики меня поддержали и после короткой, но бурной перепалки решили баню отложить.
Разделка четырех свиней заняла всю вторую половину дня. Это молочного поросенка разделали за считанные минуты – шкуру не стали обрабатывать, стянули ее, как чулок, и бросили обрадованному псу. А с остальными пришлось повозиться.
Герасим стал активным участником разделки, лаем комментируя наши действия и умолкая лишь после получения очередной подачки, благо «излишков» в виде хвостов, ушей, кусочков сала, нутряного жира и т. д. было много. Молочного поросенка отдали девчонкам, попросив поджарить его в овощах. Я привел их в огородик, показав, где примерно под ковром из сорняков находится морковь и лук. Укроп и сельдерей накануне они обнаружили сами.
А потом вернулся к мужикам, помогать в разделке. Сначала опалили шкуру самого крупного. Поскольку никакие механизмы не работали, в то числе и паяльная лампа, пришлось палить в традициях средневековья пучками подожженной соломы. Площадь тела показалась бесконечной.
Опалили, взрезали брюхо, начали разборку с внутренними органами. Их размеры совпадали с общим состоянием тела. То есть все были большими. Очень большими.
Пришлось носить означенные органы по одному в ведре, складывая их в металлической ванне на веранде. Запах, сказал бы, был специфический. Саша был частично прав. Девчонки умоляюще смотрели на меня, зажимая пальцами носы и пытаясь не заглядывать на место разделки. Даже Марина, хотя и храбрилась в огороде, старалась находиться подальше от двора и веранды. Но я, таская внутренности, сделал вид, что не замечаю их призывов к милости, поинтересовался о поросенке. А запахи… когда сваришь или поджаришь печенку или те же легкие, первыми помчаться перекусывать. Повторил вопрос.
