Пронеси, господи! - [47]
Гаузер внутренним зрением оглядел попутчиков. Три девки: от двадцати до тридцати. Трое плейбоев: от двадцати до двадцати… четырех. Гаузер содрогнулся от отвращения: ведь если перебирать все комбинации этих трех пар, то, значит, двадцатилетний парень, вот этот самый Роджер, не далее как через двое суток будет употреблять вот эту самую Бригитту, которой не меньше тридцати! Скотство какое! Гаузера потянуло блевать. Зачем только он родился мужчиной. С этими самыми отвратительными органами. Зачем вообще родился. Бэ-е…
В общем, Гаузеру было пакостно. Простейшим прослушиванием удостоверившись, что в самолете других телепатов нет, всех шестерых попутчиков он вызвал на связь; все сидели сзади, он их не видел (тьфу, гадость, эта самая Лола как раз полезла в штаны к этому самому Роджеру, а он уже готов и подставляется, подлец, а этот самый Роберт, и помыслить гадко, что делает с этой самой Эрной, да, а третья пара чего ждет?..).
— Готовность семьдесят третьей степени?
— Семьдесят три!
— Все техники-маркшейдеры?
— Все!
— Отставить лапанье!
Мощный спад секс-напряжения. Отставили.
— Повторить цель экспедиции. Герберт, вы докладывайте, прочим заткнуться!
— Отыскать пропавшего агента номер зет-римское-пятьдесят-четыре, иначе говоря Дж. К. Найпла, по заданию полковника Мэрчента передать ему советскую неконвертируемую валюту и снаряжение, в случае невозможности доставить его в Штаты!
— Тьфу… Дерьмы.
Гаузер твердо решил для себя, что ему снова, как в пятьдесят девятом году, достался в подопечные сношающийся детский сад. Будь они прокляты. Явно работать придется одному. Кто знает русский язык?
Ответом ему было глухое телепат-молчание. Русского языка не знал никто. Гаузер тем более.
— Кровавое дитя… — Гаузер мысленно перевел на английский чудовищное венгерское ругательство, подобного которому он не знал ни в одном языке. Ведь вся группа окажется в СССР немой! Как, спрашивается, вести себя после отрыва от гида? От Интуриста? Вообще, как хоть что-то делать в России? Хорошо этому подонку, Найплу, он школу ЦРУ кончил, значит, русский знает в обязательном порядке. А ему что делать, он этого языка сроду не учил?! Ведь всех собак теперь все равно на него, на Гаузера, повесят! Хоть поворачивай домой прямо в воздухе. Что делать? Гаузер с горя выпил еще две с половиной двойных чего-то. Видимо, водки. А, кровавое…
А самолет уже прошел над Северным полюсом. Вот-вот пойдет на посадку. А следом надо будет делать рога таможне. Ведь нужно скрыть от нее пять килограммов детонатора! Пятьсот клопомикрофонов! Пятьдесят тысяч в подлинной советской валюте! Еще Бог знает что! Гипнотизировать ее, суку! От ужаса Гаузер выпил еще две с половиной двойных. И еще две с половиной двойных. Доза была уже очень приличной. Но не настолько, чтобы забыть о сраме, который ждет его через два-три часа. Так что на всякий случай Гаузер выпил еще две с половиной двойных. Стало чуть легче. Почти пинта в организме. На посадку? Давай. Ремни присте..? Давай. А выпить еще дадут? Две с половиной? Уже не положено? А три доллара? А еще одну? А? Нельзя?
— Да кто у вас тут главный, бляди вы такие?
— Мистер, если вы знаете русский язык, это тем более обязывает вас не выражаться!
— Что такое? Мы же это, как там на каком языке, летим…
— А мне по…
— Да вы что, гражданин, вовсе усосались?
Гаузер очнулся. Один из трех его смазливых попутчиков, Герберт этот самый, тряс его за плечи, крича по телепатическому каналу:
— Сэр, вы же знаете русский! Мы спасены! Мы выполним!..
— Н…нет. Не выполним.
Лепет стюардессы, ставший понятным на мгновение, снова превратился в набор каких-то шипящих звуков. Белый как полотно Гаузер принял из ее рук очередные две с половиной. Это все только показалось — от перепоя. Нет… Не показалось.
— Надо будет гражданина в медпункт сдать!
Этого языка Гаузер не знал, не учил. И все же без сомнения это был РУССКИЙ язык, на каком же еще могла разговаривать эта перезрелая дура? И язык был Гаузеру понятен. И он мог ответить.
— Все в порядке, мамаша.
Стюардесса вскипела:
— Это я вам мамаша? Да я вам, хрычу старому, в дочки…
— Нет, мамаша, не годишься. А если сама признаешься, то, значит, я как раз твою мать…
Тяжесть исчезла. Самолет шел на посадку в Шереметьево.
Через полтора часа, окончательно пройдя все досмотры с помощью Гаузера, виртуозно сделав рога всем этим олухам в мундирах, сидели все семеро попутчиков в огромном здании олимпийского аэропорта. Самый смышленый из попутчиков, все тот же самый Герберт, гомосек проклятый, суетился, подливая Гаузеру в бокал водку по капельке.
— Еще, сэр… Как по-русски будет «любить»?
— Ты о чем, падла? О занятии этом своем любимом гнусном?
— Сэр, я ни слова не понимаю по-русски, вы же знаете! Так, сэр. Когда разовая доза неперегоревшей в организме водки переходит у вас за четыреста пятьдесят граммов, вы начинаете говорить по-русски!
— Ты уверен, падла?
— Сэр, отвечайте мне по-английски!
— Пинту, значит, выпить полагается?
— Фактически больше, ибо часть алкоголя тут же и перегорает.
— А вот если вы выпиваете более полной бутылки, — Герберт покосился на почти пустую на столе, — то вы…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Покуда главный герой романа, Богдан Тертычный, сдирает шкуру с чертей, варит из них мыло, пускает их зубы и когти на ювелирные изделия, — человечество продолжает решать вопрос вопросов: Кавель убил Кавеля или Кавель Кавеля. Пока не найден ответ — не начнется ничто! Спасая людей, тонет герой-водяной, чтобы новой зеленой звездой озарить небо; идет по тверским болотам в поисках России караван трехгорбых верблюдов; продолжает играть на португальской гитаре Государь Всея Руси Павел Второй, и несмотря ни на что, деревья растут только ночью.
Это было в дни, когда император Павел Второй еще лишь мечтал взойти на российский престол; когда в Староконюшенном переулке был сочинен его коронационный титул на шести страницах; когда памятник дедушке народного вождя был поставлен на дне реки; когда юный Ромео угнал самолет и за это был обвенчан; а между тем президент Республики Сальварсан все катал и катал по столу пятигранное куриное яйцо… Эта книга, как и предыдущая, в качестве учебного пособия никому и никогда рекомендована быть не может.
Нужно ли добавлять что-либо к письму М.Л.Гаспарова?..«31.5.01.Дорогой Евгений Владимирович,сердечное спасибо Вам от вероятного прототипа. Во втором классе просвещенные сверстники дразнили меня доктором Гаспаром, а расшифровал я это только в четвертом: Олеша тогда был малодоступен. Приятно думать, что в очередном поколении тоже кого-нибудь будут так дразнить. Приятно и то, что я тоже заметил Читинскую Итаку: о ней есть в «Записях и выписках» (а если у них будет продолжение, то напишу: Аканье. Алигарх, город в Индии близ Агры)
Это было в дни, когда император Павел Второй взошел на Российский престол; когда из лесу вышли волки и стали добрыми людьми; когда сношарь Лука Пантелеевич увидел во сне восемьдесят раков, идущих колесом вдоль Красной площади; когда Гренландская военщинанапала на Канаду, но ничего не добилась, кроме дружбы; и когда лишь Гораций дал такой ответ, что и не снился никаким мудрецам… Эта книга, как и две предыдущих, в качестве учебного пособия никому и никогда рекомендована быть не может.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Продолжение книги "Starkvs Tigris". Предупреждаю читателей по-хорошему, чтобы проходили мимо и не мешались под ногами. Ничего особого не будет - то же самое, только дальше по сюжету. Россию не спасаем, демократию не вводим, крепостных не освобождаем. Отдельно взятый попаданец просто живёт, без великих задач и целей. Режим изложения - диктаторский, авторский беспредел - имеется. Все вокруг кочумеки и недотыкомоки и только я - Великий Кормчий.
Продолжение приключений Андрея Кравцова, известного певца и музыканта, ставшего псиоником пятого уровня сила. Война с арахнидами и некромонгерами, схватка с аватарами Вишну, музыка и любовь ждёт читателя в 14-й книге.
Когда люди оценивают компьютерную программу, ее эффективность, надежность, различные компетенции – это нормально. Но попробуем представить обратное: искусственный интеллект оценивает человечество, его уровень развития, способность к эволюции, логичность, стройность замыслов и, разумеется, безвредность для окружающей среды, для Земли и космоса. И принимает решение, оставить цивилизацию или… Вот такой парадоксальный ход событий наблюдается в фантастическом романе Людмилы Перцевой, где галактическая обойма биороботов призвана решить практически неразрешимую задачу.
Изменить историю, зашедшую к концу 21-го века в смертельный штопор близорукой политики и нехватки ресурсов. Откуда? С 349 года от Р.Х. А именно — требуется "перезапустить" рушащийся социум Римской Империи. Какими силами? Восемь энтузиастов-фанатиков, сотня тонн груза, не считая ядерный реактор, и все знания мира. Что может пойти не так? Вообще-то всё. Начиная со слов "Римской Империи".
Продолжение истории с Андреем Волошиным, начатой в повести "Елабуга". Если назад вернуться невозможно, значит надо жить здесь. Обложка - Дмитрий DM по мотивам обложки альбома Леонарда Коэна "The Future".