Прометей, убивающий коршуна. Жак Липшиц - [2]

«Я не поверил собственным глазам. Мы бросились в обьятия друг к другу. Наши глаза были полны слез. Это было как в мечте. Когда мы опять открыли глаза, то увидели, что вокруг стоят люди и смотрят на нас. Мы смутились, что так бурно выражали свои чувства при всех, и постарались поскорее исчезнуть».

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЮНОСТЬ

В начале прошлого века сотни юных поэтов, художников устремились в Париж. Из многих стран, но в большинстве своем из России. Еврейские юноши и девушки, обнаружив в себе дарование и непреодолимую тягу заниматься искусством, потянулись в эту Мекку Прекрасного, как назвал Париж Игорь Грабарь.

В 1909 году из небольшого литовского городка Друскенинкай в Париж прибыл и Жак Липшиц. Ему было восемнадцать лет. Он был юн, застенчив, робок. Больше всего восхищался греческой культурой, в особенности скульптурой.

«И когда я прибыл в Париж, я был совершенно необразован, – рассказывал Жак Липшиц, – я ничего не знал. Я хотел быть скульптором. Почему? В детстве я пробовал что-то лепить из глины и рисовать. Но я верил в себя, я был уверен в своем будущем».

Отец Жака Липшица был бизнесменом, постоянно занятым своими делами, бесконечными разъездами. Воспитанием детей занималась мать. Именно она привила детям любовь к прекрасному. «Мы постоянно росли в окружении музыки, поэзии, как русской, литовской, так и греческой. Мама нам читала вслух переводы «Илиады», «Одиссеи» и других поэм. Мы хорошо знали Библию. Искусство было святыней в нашем доме».

Именно она, мать Жака, решила проводить своего старшего сына в Париж, чтобы дать ему возможность найти себя, выразить себя в творчестве. Поддерживаемая друзьями-скульпторами, их советами, она без разрешения отца отправила сына учиться в Париж. Вместе с материнским благословением и массой полезных советов она вручила ему собственную сумму скромных сбережений, которые должны были ему помочь в первые месяцы.

Жак пошел учиться в Школу изящных искусств. Скульптуре его учил Жан Антуан Энгельберт.

«Это было очень трудно сначала. Но постепенно я нашел себя и работал действительно очень много. Я лепил, рисовал, посещал лекции в музее. Но меня совершенно угнетала тоска по дому, особенно я скучал по маме».

Несколько позже, когда отец смирился с тем, что Жак посвятил себя скульптуре и жил в Париже, из дома начали поступать небольшие суммы денег. Жак смог оплачивать свое обучение, но на еду не всегда хватало денег, однако он был горд тем, что учится в Школе изящных искусств.

В 1912 году, спустя три года после прибытия в Париж, Жак участвует в выставке в национальном Салоне изящных искусств. Великий Огюст Роден посетил выставку и высказал восхищение работами молодого Липшица.

Годом позже он снял студию на 54-й улице Монпарнаса. Первую ночь он не мог заснуть – монотонные удары молотка не давали сомкнуть глаз.

«Я спросил консьержку, кто там шумит. Она сказала: «Это Бранкузи». Но я не знал кто это. Я даже не знал, что он скульптор. «Где можно увидеть его работы?» Она сказала: «Иди на кладбище Монпарнас и посмотри его памятники». Я пошел, увидел и понял, что только вот так, большим трудом можно чего-либо достигнуть. Впоследствии мы подружились с этим бородатым добрым человеком, который так много ночей не давал мне заснуть, неустанно работая».

Париж, сама его атмосфера, делали очень много для становления творческой личности. Музеи, выставки, даже знаменитые «блошиные рынки» приносили много пользы.

По воскресным утрам Жак Липшиц любил ходить на эти вещевые рынки, он рылся в груде вещей и находил многое, что впоследствии составило его коллекцию. Это тоже было хорошей школой – он нашел рисунки Руссо, Утрилло, Гойи, а затем и Микельанджело.

Он познакомился со многими молодыми художниками, имена которых впоследствии составили гордость мирового искусства. Его друзьями стали Леже, Дерен, Ривера. Именно Ривера познакомил его с Пикассо. Он взял молодого скульптора с собой в мастерскую уже тогда знаменитого Пабло.

В мастерской никого не было, когда они пришли, однако дверь была открыта. Ривера показывал Липшицу все вокруг, объясняя каждую вещь с огромным энтузиазмом и гордостью так, как будто это были его собственные работы. Восхищение работами Пикассо было огромным. Затем Ривера подвел его к небольшой бронзовой скульптуре, которая к тому же была великолепно раскрашена, и сказал Липшицу: «Вот это скульптура!» Это звучало так, как будто Ривера хотел сказать: «Посмотри сюда, молодой человек! Это – искусство, а то, что делаешь ты, ничего общего со скульптурой не имеет». Однако Липшиц решил не ссориться с Ривера и спросить Пикассо – почему скульптура раскрашена.

Когда в мастерскую приехал Пикассо, Ривера представил ему Липшица, и Пикассо очень тепло приветствовал молодого скульптора. Он провел много времени, показывая и объясняя свои работы.

Затем Липшиц его спросил: «Мсье Пикассо, объясните мне, пожалуйста – это скульптура или живопись?» – и указал на бронзовую скульптуру. Пикассо нахмурился и спросил: «Неужели вы не знаете разницы между скульпту-рой и живописью?» Разгорелся спор, после которого они расстались друзьями. Двумя днями позже Пикассо посетил мастерскую Липшица, и с тех пор эти два великих художника навсегда подружились.