Прометей, том 10 - [27]
Стихи «Уж ты для своего поэта / Могильным сумраком одета» имели вариант: «для страстного поэта», но Пушкин вернулся к первому варианту — «для своего поэта»: конечно же, он её поэт, сколько раз он воспевал её!
В последнем двустишии проходит воспоминание о встрече на маленькой станции с Кюхельбекером, которого жандармы везли куда-то (в Динабургскую крепость, как мы знаем).
Это воспоминание вызвано мыслью о безнадёжности прощанья, в вариантах были слова:
(III, 843).
Однако прощание с Воронцовой оказалось не окончательным. Вскоре, в конце того же октября или в самые первые дни ноября, Пушкин возвращается к преследующей его теме увядшей розы. Вот как пишет он на этот раз, работая над «Каменным гостем»:
(III, 868; факсимиле — VII, 312/313).
«Венчавшую некогда главу победителя» — это возвращение к образу французских стихов 1825 года — «Quand au front du convive…» («Когда на челе сотрапезника…»).
Когда Пушкин вернулся из Болдина в Москву, он читал, вероятно, своему ближайшему другу Павлу Воиновичу Нащокину написанные в деревне произведения. Вскоре на стихи «В последний раз твой образ милый…» была написана музыка. Композитором был человек, о котором заботились и Нащокин и Пушкин, — Андрей Петрович Есаулов, талантливейший музыкант, спившийся, полубезумный человек с тяжкой судьбой. По-видимому, Пушкин сам вручил ему рукопись своего нового стихотворения для того, чтобы Есаулов написал романс. Поэт ли надумал это? Или композитор? Вернее всего, о создании Есауловым музыки на стихи Пушкина позаботился добрейший Нащокин.
Вот что писал он Пушкину летом 1831 года: «Романс твой так хорош, что способу нет — переправлен, обдуман — чудо» (XIV, 179). Пушкин просит прислать ему этот романс, «исправленный во втором издании» (XIV, 181), и, не дождавшись, пишет вновь: «Что ж не присылаешь ты Есауловского романса, исправленного во втором издании? Мы бы его в моду пустили между фрейленами» (XIV, 204).
Так это удивительное по глубине и интимности стихотворение, завершающее сюиту произведений Пушкина, связанных с Воронцовой, вошло в сознание общества вместе с музыкой[169].
Летом 1832 года Воронцова возвращалась из Англии в Одессу. По дороге она провела вновь недели две в Петербурге[170]. Ехала она с мужем и оставшимися в живых детьми: девятилетним Семёном и семилетней Софьей. Встретился ли с Воронцовой Пушкин в это время? Несомненно, (об этом скажу далее). Увидел ли он дочь? Неизвестно. Случайно узнаем мы из одного позднейшего письма, 1849 года, Н. Н. Пушкиной ко второму мужу, что она познакомилась с графиней Воронцовой в 1832 году: «Она не могла опомниться; никогда, сказала она, я бы не узнала Вас, потому что, даю Вам слово, Вы и на четверть не были так красивы, как теперь. Я бы затруднилась дать Вам сейчас более 25 лет. Вы показались мне тогда такой тщедушной, такой бледной, такой маленькой, но ведь Вы удивительно выросли». «Вот уже второй раз этим летом мне говорят это», — прибавляет Наталья Николаевна[171].
Встреча Пушкина с Воронцовой в 1832 году состоялась, по-видимому, на людях, на каком-то вечере, в присутствии жены Пушкина, вероятно, и мужа Воронцовой.
Казалось бы, всё? Но нет, в начале января 1833 года поэт возвращается к своему недоработанному в 1830 году стихотворению об увядшей розе. Вот как зазвучало оно в окончательном виде:
(III, 258)
Поэт воспевает не символ любви, не символ лирической поэзии, но одну-единственную розу —
Здесь впервые написал Пушкин в стихах имя своей возлюбленной, звуки которого он воспроизводил в «Прозерпине» («Элизей»), и в стихах «Quand au front du convive…» («Aux rives Elysées»), и в стихах «Лишь розы увядают…» («В Элизий улетает их лёгкая душа»). Назвал имя и зачеркнул.
В «Отрывке» «Не розу Пафосскую…» завершились многократные порывы воспеть «утеху грусти нежной» — «дар возлюбленной» — когда-то отданную поэту розу.
В печать он этих стихов не отдал.
В собраниях сочинений Пушкина печатается один текст, который ещё не нашёл достойного объяснения. Это прозаический фрагмент в несколько строк:
«Часто думал я об этом ужасном семейственном романе: воображал беременность молодой жены, её ужасное положение и спокойное доверчивое ожидание мужа.
Наконец час родов наступает. Муж присутствует при муках милой преступницы. Он слышит первые крики новорождённого; в упоении восторга бросается к своему младенцу — и остаётся неподвижен…» (VIII, 414).
Датируют этот фрагмент теперь временем «около 1833 г.» (VIII, 1060).
Первый публикатор этого фрагмента, Н. В. Измайлов, высказал предположение, что он должен относиться к эпизоду жизни А. П. Ганнибала. Исследователь напоминал запись приятеля Пушкина, А. Н. Вульфа, занесённую им в дневник 16 сентября 1827 года, в то время, когда Пушкин писал «Арапа Петра Великого»: «Главная завязка этого романа будет — как Пушкин говорит — неверность жены сего арапа, которая родила ему белого ребёнка и за то была посажена в монастырь».
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Валентин Иванович Аккуратов встретился с главным героем этой документальной истории в Арктике в тяжелые годы войны.Григорий Бухтияров был одним из тех молодых людей, которые пришли в Арктику перед самой войной по призыву комсомола. Пришли, чтобы осваивать берега и просторы Ледовитого океана, где пролегал Северный морской путь. До этого Бухтияров никогда не бывал в Арктике, готовился стать учителем, но, увидев ее однажды, навсегда связал свою судьбу с ней. Он освоил профессии метеонаблюдателя, охотника, повара, плотника, каюра, то есть научился всему тому, что необходимо было для жизни и работы в условиях полярных зимовок.Когда фашисты напали на нашу страну и вражеские корабли и подводные лодки появились в северных водах, советские полярники, летчики, моряки встали на защиту родной Арктики.
Книга об одном из величайших физиков XX века, лауреате Нобелевской премии, академике Льве Давидовиче Ландау написана искренне и с любовью. Автору посчастливилось в течение многих лет быть рядом с Ландау, записывать разговоры с ним, его выступления и высказывания, а также воспоминания о нем его учеников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.