Прометей: повелитель стали - [57]

Лайтфут победно посмотрел на нас: я не до конца понимал его идею, но в общих чертах она показалась неплохой.

— Что скажешь, Герман?

— Сэр, вроде это то же самое, что использовать жернова, должно получиться, — осторожно высказался американец.

— Уильям, сколько времени понадобится, чтобы выковать эти детали? И хватит ли у вас стали, чтобы не ущемлять остальную работу?

— Стенки груши можно сделать тонкими, а сам штырь сделать покороче, чтобы уменьшить количество железа. Думаю, что за несколько дней справлюсь, система простая. Еще раз набросаю рисунки на бумаге, что вы нам дали, и сразу приступлю, если вы не против.

— Нисколько, Уил, только рад этой идее. С животными у нас проблем нет, поэтому дело только за тобой. Может это будет даже лучше, чем строить мельницу. Я рассчитывал, что у нас уйдут месяцы и придется ограничить себя в муке. А теперь парни, мы отметим это событие, у меня есть немного свежего пива.

— Пиво это хорошо, сэр, — одобрительно отозвался Тиландер, — еще бы табаку и жизнь здесь стала бы лучше.

— Как поплывем к Бермудскому треугольнику, будет тебе табак, Герман, — пообещал американцу.

— Это если вернемся, а если не получится, придется ему забыть о табаке, — рассмеялся Лайтфут.

— Не обязательно, — ответил я и заметил, как удивленно вытянулись лица парней и добавил, — если не получится вернуться, мы доплывем до Южной Америки и там наберем табака.

— Сэр, вы планируете доплыть в Америку ради того, чтобы достать мне табак? — Тиландер смотрел на меня как ребенок на Деда Мороза.

— Не только ради табака, Герман. Там есть три культуры, которые гораздо важнее табака. Это картофель, кукуруза и помидоры. Попади эти культуры в Европу в каменном веке, то кто знает, какими путями пошло бы развитие цивилизации.

— Да уж, Европа без Америки ничего не может, — начал было разглагольствовать Лайтфут, но осекся под моим взглядом, — я имел в виду французов, — ловко вывернулся весельчак.

— Не стоит забывать, Уильям, что американцы являются потомками европейцев, в том числе и тех же французов, — бросил я камень в огород Лайтфута.

— Вот именно, буркнул Тиландер, имеющий испанские корни и не забывающий это напоминать при удобном случае.

— Я пошутил, сэр, — примирительно поднял руки вверх Лайтфут и мы непроизвольно рассмеялись от того, настолько дурашливо смотрелся этот жест полуголого загорелого американца.

Во дворце послал Нел за пивом, что недавно сварил для себя, найдя хмелевые шишки нового образца. Пиво уже неделю стояло в погребе, пить в одиночку не хотелось, а сейчас как раз подвернулся удобный случай. Десятилитровый сосуд с пивом мы опустошили за пару часов: несмотря на малый градус, разнесло нас неплохо. Будучи навеселе, Лайтфут, фальшивя, исполнил песенку «Красотка Мери Сью». Потом вспомнив оставленную в Орегоне невесту, даже всплакнул. Тиландер держался лучше, но и ему пиво развязало язык. Он вкратце рассказал историю своего рода, начиная от прапрадеда, который бежал в Новый Свет, спасаясь от кровной мести. Здесь он женился на мексиканке и изменил фамилию Тиланиу на Тиландера.

Была и моя очередь, помню, что рассказывал о достижениях двадцать первого века и благодарил американцев за помощь в войне, что позволила покончить с Гитлером. Американцы кивали в ответ головой и благодарили, что я их принял и отнесся к ним как к своим родным. Нел смотрела удивленно. Она никогда не видела, чтобы я был поддатым. Миа, вернувшись домой, так зыркнула глазами на американцев, что оба сразу вспомнили о неотложных делах и быстро попрощались.

Следующие несколько дней прошли в обычной повседневной работе: я даже позволял себе залеживаться и отдыхать. Пару раз посидел с самодельной удочкой на берегу. Наловил кучу рыб и отдал их парнишке из Выдр. Ни одна из выловленных рыб мне не была визуально знакома.

На четвертое утро после памятной попойки, Уильям появился со словами, что мельничный комплекс готов, осталось только укрепить основание и можно проводить пробный помол.

— Я сделал еще кое-какие изменения в первоначальном проекте, сэр, чтобы увеличить эффективность, — доложил он, пока десять человек волокли стальную композицию на место установки. Тащить пришлось волоком, ибо не было возможности нести всю эту тяжесть на руках. Я хотел использовать буйволов, но Уильям самонадеянно заявил, что люди лучше справятся. Сделав волокушу, сам впрягся в нее. Но только вдесятером удалось дотащить мельницу до места.

Целый день ушел на то, чтобы статично закрепить штырь с поддоном и после насадить грушу. Сверху проема груши уложили балку, что осталась лишней при строительстве драккара. Балку прихватили железными штырями, торчащими от груши, загнув их вокруг балки.

— Зик, принеси ячмень и приведи самого спокойного буйвола, — отдал указание парнишке. В грушу засыпали около тридцати килограммов ячменя, Зик подвёл буйвола и почти полчаса мы фиксировали балку самодельной упряжью, чтобы не травмировала животное и не мешала ему ходить.

— Пошел, — хлопнул я буйвола по крупу. Животное вздрогнуло и сделало первый шаг: с противным скрежетом груша начал оборот вокруг штыря. Зик направлял буйвола, заставляя описывать круги и после трех кругов из нижнего бокового отверстия показалась мука. Я взял щепотку: помол оказался тоньше, чем раньше. Я считал круги: все тридцать килограммов ячменя помололи за сорок кругов буйвола вокруг мельницы. Раньше требовались почти сутки, чтобы вручную смолоть такое количество. Сейчас это заняло примерно полчаса. Единственным минусом был противный скрежет металлических частей, трущихся между собой. Но Уильям заверил, что через несколько дней эти части отполируются, и скрежета практически не будет.