Прометей: каменный век - [9]

Итак, я определил для себя приоритеты, исходя из того, что, возможно, окажусь на необитаемой, но пригодной для жизни планете: максимум продуктов, одежда, инструменты и оружие. На станции были столовые приборы из пластиковых вилок и ножей, ножи не ахти себе, но для приема пищи годились. Рассчитывать на пластиковые ножи и вилки как на оружие было нелепо, значит, оружия у меня нет. Инструментов на станции имелось много: гайки с барашками и карабины, усиленные тонкие тросы, ключи накидные и рожковые, даже домкрат. Предназначение некоторых инструментов я даже не знал, надо будет определяться на месте.

Кроме того, в самой спасательной капсуле тоже должен быть аварийный запас питания и воды, предназначенный на несколько дней. Я решил собирать необходимые мне вещи в модуле «Рассвет», с которым через гермопереходник был соединен стыковочный узел. Собирать начал с одежды, стараясь отобрать все необходимое для длительного ношения.

Когда горка одежды была прихвачена шнуром, чтобы не летала в воздухе, настал черед инструментов: все ключи, которые впоследствии могли быть переплавлены, нашли себе место в сумке, также зафиксированной шнуром. Медикаменты я носил на станцию в пластиковых боксах, в которых они находились в модуле «Заря» в отдельном шкафу.

Три дня заняло перетаскивание всего, что я смог наскрести на станции, на модуль «Рассвет», а потом — непосредственно в капсулу. За раз удавалось взять немного груза, который мешал передвигаться. Задевая стену, он получал импульс движения в невесомости и увлекал меня за собой, приходилось хвататься за что попало, чтобы остановиться.

Я перестал убирать мусор, и теперь упаковки от еды временами мешали движению, возникая из ниоткуда. Почти целый день ушел на то, чтобы разместить все это внутри спасательной капсулы, которая теперь оказалась забита всевозможными тюками с одеждой, медикаментами, внушительной сумкой с инструментами. Места оставалось мало, а продукты я еще не трогал. Пришлось убрать часть одежды и выбросить из медикаментов одноразовые системы для переливания растворов. Не знаю, какой умник догадался доставить их на станцию, но трансфузия в условиях невесомости была нереальной.

Теперь я засел за расчеты, многократно проводя математические выкладки по траектории станции. Приземляться хотел во Франции, где на фото было мерцающее пятнышко. Спуск в автоматическом режиме с преодолением орбитальной скорости в восемь километров в секунду занимал около восьми минут с учетом снижения скорости после срабатывания парашюта. Это означало, что команда на отстыковку капсула должна получить примерно над проливом Ла-Манш.

МКС должна была пролетать над той территорией через восемь витков, в моем распоряжении оставалось около чуть больше десяти часов, а следовало еще перенести продукты, чем я и занялся, обливаясь потом. Время моего старта было назначено на двенадцать часов дня по московскому времени, и через десятть минут полета и я должен приземлиться примерно в районе Орлеана.

В одиннадцать часов дня, перетаскав солидный запас продуктов, я решил остановиться именно в тот момент, когда станция снова нырнула в темноту. Сорок пять минут полета в тени, и я снова увижу солнце.

Пересечение границы тени я встретил уже капсуле, одетый в противоперегрузочный костюм. Включенный дисплей показывал время отсчета: ровно десять минут до отстыковки от станции. Цифры замелькали на табло, показывая начало отсчета. В капсуле было тихо, я лежал вертикально, зажатый тюками и амортизирующими подушками самой капсулы. Цифры шесть нулей остановились на табло в тот момент, когда и стрелки на моих часах встретились на двенадцати.

— Аварийная отстыковка, — возвестил механический голос, и в этот момент меня ощутимо тряхнуло.

Пиропатроны отстрелили капсулу от станции, секунд пять продолжалось падение в невесомости. Затем по корпусу спасательной капсулы прошла дрожь, включились маршевые двигатели. Какое то время капсула летела рядом со станцией, затем изменив угол стала входить в атмосферу. Огромная перегрузка вдавила меня вниз: на скорости семь с половиной километров в секунду капсула устремилась к земле, вращаясь вокруг своей оси.

Около трех минут продолжалась перегрузка, потом резкий толчок и остановка вращения возвестили о выстреливших парашютах. Обычно это происходит на высоте пятнадцати километров. Через небольшой иллюминатор в верхней части капсулы проникали солнечные лучи, которые через минуту скрылись.

«Прохожу облака», догадался я. Еще три минуты продолжалось мягкое падение вниз, когда капсула практически зависла в воздухе, сработали тормозные двигатели и спустя секунду она погрузилась в что-то мягкое и заколыхалась, вызывая неприятную тошноту. С усилием дотянувшись до внутреннего затвора, открывающего люк, провернул его три раза и натужившись, откинул его Внутрь ворвался свежий воздух с запахом моря. Моря?!

Подминая под себя тюки, я вскарабкался наверх, задыхаясь от напряжения. Волнуясь, высунул голову и огляделся: со всех сторон меня окружала вода, небольшие метровые волны несли покачивающуюся капсулу к темной полоске вдалеке.