Прометей: каменный век - [31]

— Аргх, аргх, — это уже вопят преследователи, которые абсолютно не смутились моему появлению и летят на троицу беглецов и меня, поднимая суковатые дубины.

Два дробовых выстрела прозвучали как гром среди неба: подростки даже упали на землю от страха. Одна из «горилл» упала замертво, вторая стояла, схватившись за живот, сквозь пальцы пробивалась кровь. Двое оставшихся замерли, посмотрели на небо, словно ожидали там увидеть грозу и переглянувшись кинулись уже на меня, рыча словно звери.

Пулевым выстрелом я попал прямо в лоб, дикарь рухнул как подкошенный. Четвертый нанес мне удар дубинкой по такой широкой траектории, что успел уйти в сторону и перекинуть копье в правую руку, бросив пистолет. Промахнувшийся дикарь, сделал два шага, пытаясь удержать равновесие и в этот момент моё копье вошло ему в левый бок на добрых тридцать сантиметров. Рыкнув дикарь упал, вырывая копье из моих ослабевших рук, меня стошнило прямо на траву передо мной.

Глава 11. Луома

Я лишил жизни четырех человек, одного убил воткнув копье в бок: меня снова вырвало. Это я, который в своей жизни никогда сам первым даже в драку не лез, хотя силой и ростом Бог не обидел. Скулящий звук привел меня в чувство, напоминая, что опасность не миновала. Трое подростков лежали на земле и скулили, спрятав лицо в ладонях. Они так и остались лежать там где упали, примяв траву. Я взял пистолет с земли и выбросив использованные гильзы снова зарядил, не спуская глаз с лесной чащи.

Новых дикарей из леса не было, лежащий рядом заколотый дикарь был широкоплечий, но однозначно ниже меня. Он лежал на спине с оголенной задницей, которая, как и спина, густо поросла рыжеватыми волосами. Цвет кожи был темнее чем у меня, но однозначно это был белый.

Скулеж подростков напомнил о них: подростки были скорее всего черными. Не такими черными как мы привыкли видеть выходцев Африки, а скорее светло-коричневыми, каким обычно бывают дети из смешанной белой и черной расы. В отличие от голозадых дикарей с крашенными лицами, бедра подростков были обернуты кусками шкур.

— Ребята, поднимайтесь, — мой русский прозвучал среди четырех трупов и трех дрожащих подростков неестественно, нарушая гармонию диких мест и одичавших людей. Кончиком копья осторожно дотронулся до ближайшего подростка, который заскулил громче, но не попытался встать. Повторил это с двумя другими, результат такой же. Я нервничал, каждую минуту ожидая толпу дикарей из леса, если ринутся скопом мне не отбиться. И уходить бросив этих по сути детей жалко, очевидно это война между двумя разными группировками одичавших людей. Я снова дотронулся копьем до крайнего, чуть надавливая:

— Аргх, аргх, аргх, — из леса выскочило около десятка дикарей с белыми намалеванными лицами. Увидев меня дикари не понеслись сломя голову, а двинулись неторопливо, рассыпаясь по ширине долины. Больше задерживаться смысла не было: бросил последний взгляд на оцепеневших от страха и лежавших в траве, подобрав свои вещи, рысью припустил в обратном направлении.

— Аргх, аргх, аргх, — торжествующе прокричали дикари переходя на рысь. Бросив взгляд назад, заметил как мелькнули головы троих подростков припустивших пригибаясь в траве в мою сторону. Их заметили, потому что звериный рев сорвался с глоток преследователей, которые прекратив идти неторопливо, побежали теперь уже за беглецами.

Бежали преследователи не быстро, переваливаясь с ноги на ногу, отчего их головы совершали движение по горизонтали, мешая мне прицелиться из рогатки. Поняв, что в голову не попаду, выстрелил в грудь дикарю, который вырвался вперед. Убить из рогатки теоретически можно при стрельбе в упор, но здесь расстояние было примерно метров пятьдесят. Я не видел куда в него попал, но раздался отчаянный крик боли и дикарь мгновенно отстал от своих соплеменников. Минус один! Трое коричневатых промчались мимо меня, я же вытащив пистолет прицелился и дождавшись наиболее кучного смешения тел преследователей, одновременно выстрелил из двух дробовых стволов.

Не дожидаясь результата побежал максимально быстро, дикари приблизились на опасную дистанцию. Пробежав метров сто оглянулся: переваливаясь как утки, дикари бежали под защиту деревьев. Коричневатых подростков нигде не было видно, вряд ли они успели добежать до леса, откуда я пришел, хотя мимо меня они промчались лихо. Я добрался до леса и пошел на штурм холма с которого заметил дым костра, проклиная себя за беспечность и расточительность.

Было практически зря потрачено четыре дробовых и один пулевой патрон: контакта с людьми не состоялось, а спасенных не было видно нигде.

— Вот и делай после такого добрые дела, — бурчал я поднимаясь на холм. Когда солнце склонилось к горизонту достиг пещеры, где ночевал накануне. Ни погони, ни коричневатых я больше не видел. Идти ночью к бухте было опасно, осторожно забрался в свою пещерку, пожевал сушеного мяса и допил остатки воды. Ручей был недалеко, утром пополню запасы воды и одним марш-броском доберусь до дома.

Спал я неспокойно, несколько раз просыпаясь и вглядываюсь в темноту: кричала ночная птица. Слышались шорохи ночных животных, но ничего опасного не чувствовалось. Утром спустившись с пещеры остолбенел: внизу лежал труп змеи и небольшой кусок старой шкуры, примерно такой кажется был на подростках. Змея была убита ударом камня, который размозжил ей голову. Что это было? Угроза или подношение.