Стоя в пилотской рубке, Кэрмоди не отрывал взгляда от изображения Ферала на экране. Теперь размер планеты был не больше баскетбольного мяча. Он повернулся к Холмъярду:
– Наверное, мне придется отчитаться перед начальством за ту финальную сцену. Должно быть, мне дадут серьезный выговор и накажут. Не знаю. Но в тот момент я был убежден, что поступаю совершенно правильно.
– Вы не должны были говорить им, что у них есть душа,-заметил Холмъярд.-Меня лично эта проблема не волнует. Я считаю, что смешна сама идея души.
– Но у вас есть возможность думать о ней,-возразил Кэрмоди.-Пусть такое же право обретут и горовицы. Разве может существо, способное к осознанию понятия души, не обладать ею?
– Интересный вопрос. И не имеющий ответа. Скажите, вы серьезно верите, что та небольшая церемония, которую вы устроили, удержит их на узкой тропе праведности?
– Я не дурак,-сказал Кэрмоди.-Конечно, нет. Но в данном случае они получили правильные основные указания. И если они исказят их, что ж, я не виноват. Я сделал все, что мог.
– Неужто?-удивился Холмъярд.-Вы заложили основы мифологии, в которой предстанете Богом или сыном Божьим. Неужели вы не понимаете, что, когда по прошествии времени сотрется память о подлинных событиях, связанных с вами, когда поколение будет сменяться поколением, миф станет наслаиваться на миф, а искажение-накладываться на искажение, от правды ничего не останется?
Кэрмоди продолжал смотреть на расплывающиеся очертания шарика.
– Не знаю. Но я дал им нечто, что превратило их из животных в людей.
