Промельк Беллы - [59]

Тонино, ты знаешь, что ты — великий художник (во всех смыслах этого многообъемлющего слова)?

Ты — знаешь, не можешь не знать.

Некоторое время назад я, в печали, в унынии, в темноте, нечаянно включила телевизор. И услышала твой голос, увидела то, что дано лишь тебе, — у тебя не может быть ни соперников, ни подражателей, — только те, кто благодарят и любят.

Я благодарю и люблю!

Я поздравляю тебя с днем рождения! Счастливый день!

Здравствуй, Тонино!

Всегда твоя Белла Ахмадулина

P.S.

«Белые столбы» — дважды знаменитое место. Сумасшедший дом и, неподалеку, — сокровищница фильмов, всех драгоценностей синема и кино.

Туда ехали мы: Булат Окуджава, Борис Мессерер и я, по приглашению подвижников и хранителей, чтобы увидеть «АМАРКОРД», фильм, в наших пределах никем не виденный, невиданное нечто.

Сценарий Тонино Гуэрра, режиссер Федерико Феллини. Лучшего я не успею увидеть.

Но я не о себе, о Булате Окуджаве. Понятно всем, что Булат не плаксив, но он не мог сдержать слез. Смысл их таков был… Впрочем, Булат не просил меня объяснить смысл слез, кратких и сокрытых.

Я от себя пишу: что, казалось бы, нам, нам — здесь, в России, рожденным и убиенным, до причуд, говора и прихотей итальянской провинции, откуда искусство всечеловечно и всемирно, и это — единственная уважительная причина для слез, — тогда, в тот день, для Булата и для меня. Но искусство заведомо оплакивает и утешает страждущих.

Я сейчас не могу писать об этом. Не всех может утешить и спасти что-нибудь при извержении Везувия.

Я перевела стихотворения Тонино Гуэрра, составляющие тайный и отверстый смысл «АМАРКОРДА», мои переводы были напечатаны в «Литературной газете» много лет назад. Я и потом переводила Тонино Гуэрра — на язык, ведомый мне, — поэта Тонино Гуэрра.

Фильмы же — слово: «сценарий» — не подходит, слово: «поэмы» — тоже не льнет к бумаге.

Фильмы эти в моих переводах не нуждаются.

Белла Ахмадулина

Дружба с Тонино и Лорой украшала нашу жизнь все эти годы. Мы неоднократно гостили у них в Италии, были там на праздновании восьмидесятилетия Тонино. Белла переводила его стихи, написала к ним предисловие. Тонино привозил в Москву свои работы, и мне довелось помогать в организации выставки этого замечательного художника-поэта. Я всегда счастлив видеть Тонино и Лору.

* * *

По инициативе Тонино 15 декабря 1976 года произошла интересная встреча в моей мастерской с выдающимся итальянским кинорежиссером Микеланджело Антониони, находившимся тогда в Москве. Он готовился снимать фильм, фоном для действия которого должна была служить природа Средней Азии. И режиссер поехал смотреть будущую натуру для своего фильма.

Конечно, местные кинематографисты старались изо всех сил украсить пребывание великого режиссера в их республике. Но результатом этого гостеприимства стало страшное переутомление, желудочное отравление и полная апатия гостя. В Москве Микеланджело сидел, запершись в номере, мысль о застолье повергала его в ужас, не говоря уже о возможных тостах и здравицах в его адрес. Для Тонино и Лоры существовала сложная задача развлечь своего друга в хорошей компании без сопутствующих славословий, обязательного вставания тех, кто произносил тосты, и настойчивых уговариваний пригубить рюмку.

Лора позвонила нам по телефону и, объяснив ситуацию, предложила организовать встречу с Микеланджело в моей мастерской. Выбор приглашенных был очевиден. Конечно, Володя Высоцкий, с которым мы особенно часто встречались в это время (Марина тогда находилась в Париже), Юрий Петрович Любимов, Андрей Вознесенский. Естественно, Тонино и Лора. Володя пришел вместе со своим другом актером Таганки Иваном Бортником. Еще я позвал архитектора Илью Былинкина и известного фотографа Валерия Плотникова, чтобы он сделал снимки.

Встреча прошла замечательно, тепло, без всякой скованности. Антониони был поражен нашим знанием его фильмов. Разговор вился, конечно, вокруг неудач, связанных с выбором натуры для фильма. Было много и других факторов, которые мешали реализации замысла.

В начале вечера, когда Валерий Плотников начал фотографировать, Антониони был недоволен этим и стал закрывать лицо рукой. Мы мгновенно поняли и сказали Валерию, что сегодня снимать его не надо. Но в конце нашего застолья Антониони сам попросил сказать Плотникову, что он хочет иметь памятный снимок.

В успехе этого вечера особая заслуга принадлежала Лоре. Благодаря ее блестящему переводу разговор ни на минуту не умолкал. А Микеланджело многократно просил Беллу перестать что-то готовить и посидеть рядом с ним. Наше общение протекало просто и искренне, и Антониони, быть может, впервые в этой поездке почувствовал себя легко и непринужденно.

* * *

После встречи в моей мастерской с Микеланджело Антониони в середине декабря 1976 года у нас оставались считаные дни до отъезда во Францию, куда нас пригласила Марина Влади и куда мы с Беллой должны были прибыть к католическому Рождеству.

Предстояла долгая процедура заполнения анкет со всеми устрашающе точными деталями собственной биографии. В том случае, если у выезжающего имелся в прошлом развод, в характеристике, дававшейся парткомом, указывалось (если характеристика была положительной): «Причина развода парткому известна». И заключение: «Морально устойчив».