Промах киллера - [31]

Я шел по тенистой аллее и думал о Велте. Что со мной сталось? Как могло это пробиться туда, куда всему постороннему вход заказан?

Возле бывшей гостиницы «Юрмала» позировала грудастая деваха, и я сделал было попытку ее снять. Но эта стерва, видно, охотилась только за иностранцами — начисто меня проигнорировала. Возле интим-клуба «Фламинго» девочек было больше: сгруппировавшись за белыми столиками, они пили кофе с деловым и одновременно непринужденным видом. При этом они так и стреляли по сторонам своими остренькими глазками.

Я зашел в кафе, вернулся с бутылкой «Наполеона» и водрузил ее на столик, за которым сидели эти намалеванные «ночные бабочки». Они встрепенулись и моментально притащили мне стул. Я так и плюхнулся на него с маху.

— Какое событие будем отмечать? — весело спросила та, что находилась справа от меня, с полными, ярко накрашенными губами.

Я взглянул на нее и увидел глаза — пустые и бездушные, и подумал, что мой винчестер более эмоционален, чем эти прости-господи.

Со стороны кафе «Йомас» снова послышалась музыка — оркестрик играл «Таганку» — «Все ночи, полные огня…» Совершенно интуитивно я повернул голову в сторону и увидел то, чего бы никогда видеть не хотел.

Из дверей парикмахерской выходил Шашлык, а с ним тот, что с родимым пятном, и еще один двухметрового роста верзила. Возможно, это и был Носорог, о котором говорила Велта. На харе Шашлыка еще отчетливо виднелись следы от моей монтировки. Наши взгляды встретились, значит, подумал я, интервью с ними не миновать. Я даже не попытался ни встать со стула, ни изменить позу: я смотрел Шашлыку в переносицу, словно брал в перекрестье прицела. Он отвел взгляд, продолжая вышагивать в мою сторону, что-то говоря Родимчику. Они начали брать меня в клещи. Шашлык отшвырнул одну из девиц, а за нею и всех остальных как ветром сдуло.

Не говоря ни слова, они уселись за стол. От них разило парикмахерской, но эти ароматы трансформировались для меня в совершенно иные: казалось, смердит болотная жижа с разложившимися в ней трупами.

— Если не возражаешь, Стрелок, сейчас съездим в одно местечко, — тихо, но с откровенной угрозой сказал Шашлык. Он положил свою мясистую ладонь мне на предплечье и сжал пальцы. — Давай наручники, — не поворачивая головы, сказал он Родимчику.

Родимчик, похлопав себя по карманам, с досадой воскликнул:

— Эй, Вол, сбегай за браслетами, они у меня в бардачке остались.

Значит, это был не Носорог, впрочем, в тот момент это не имело ни малейшего значения. Я попал впросак, влип, и это было так же очевидно, как и то, что оркестрик продолжал наяривать блатные мотивчики.

Но прежде чем тот здоровяк успел скрыться за углом, мой большой палец внезапным тычком почти по вторую фалангу вонзился в глазницу Шашлыка. Тот взвыл так, как, наверное, не воет ментовская машина, отправляющаяся на место убийства. Должно быть, боль была невыносимой: присев на корточки, он стонал, держась своими пальцами-сардельками за голову. Но и я тут же поплатился: Родимчик щечкой ботинка достал меня по затылку, да так, что я клюнул носом в белый столик. Однако все это уже было мелочью. Мои руки, казалось, действовали в каком-то автоматическом режиме. Я подхватил со стола непочатую бутылку «Наполеона» и, как кувалду, послал ее в лицо этого кареглазого красавчика.

Из-за угла появился Вол, но это уже был недобор. Пока Родимчик умывался кровью, я в крутом развороте нанес ему еще один, мой коронный, удар — в пах. Кто-то за соседними столиками вслух подумал о полиции. А я подумал о несущемся на меня двухметровом детине. Я метнул взгляд на его правую руку и заметил зажатое в кулаке «очко» наручников.

Встречи с Волом ждать я не стал и, бросив ему под ноги стул, рванул с места происшествия. Я бежал по улице Яунас, потом по Юрас и только возле кортов перешел на бег трусцой. Я был теперь трезв как стеклышко, хотя спринт после водки выше моих возможностей…

Возвращаясь в свою берлогу, я думал — куда они хотели меня отвезти? В лес, в район Бабите, где часто находят трупы молодых парней с простреленным затылком?

Хотелось есть, но в кафе я не пошел, а довольствовался тем, что оставалось в холодильнике. Жуя сырокопченую колбасу и запивая ее пивом, я на мгновение вновь почувствовал полноту жизни. Она, наверное, только и дает о себе знать на грани жизни и смерти.

Через полчаса я снова был в своей привычной форме и, взяв в руки карту Риги, стал составлять вечерний план. Инцидент у «Фламинго» так меня взбодрил, что хотелось устроить по этому поводу небольшой фейерверк в честь Заварзина. На набережной, где стоят его автоцистерны с бензином.

Электричкой, а потом автобусом я добрался до аэропорта и пошел в камеру хранения. Для маскировки купил большой букет гвоздик и со стороны вполне мог сойти за встречающего очередной рейс. Конечно, могли взять с поличным, когда я вытаскивал свою сумку из ячейки, но, видимо, дело до этого еще не дошло.

Я благополучно достал сумку, расстегнул молнию и выгреб с самого дна две гранаты Ф-1. Рисковал, конечно, но не более обычного. Затем отправился на автостоянку и, не приближаясь вплотную, осмотрел свою машину. Контролки были на месте, и я, положив букет на крышу «ниссана», полез в карман за ключами.